Его темные волосы, густо посеребренные сединой, не были гладко уложены; они стояли дыбом, как будто он несколько раз взъерошил их рукой. Дорогое кашемировое пальто было забрызгано грязью, а рукав — порван. Но больше всего меня беспокоило пустое выражение его голубых, смотрящих на меня глаз. Ясные, как лед, и всегда такие же холодные, его глаза обычно светились умом — но сегодня я видел в них лишь пустоту.
Я принёс ему стакан воды, который он взял, ничего не сказав.
Фонари мерцали — результат сквозняка, постоянно гулявшего по комнате, — и я поплотнее закутался в халат, а затем сел в мягкое зеленое кресло напротив Алистера.
Меня учили на работе, как нужно разговаривать в подобных случаях, поэтому, когда я спрашивал, что произошло, мой голос был тихим и спокойным. Но мой тон противоречил глубокой личной обеспокоенности — ибо то, что лишило Алистера привычного самообладания, должно быть поистине важным.
В первую минуту я подумал об Изабелле, вдовствующей невестке Алистера, которая помогала ему в его исследованиях мышления преступников — и которая занимала большую часть моих собственных мыслей, в чём я боялся признаться даже себе самому.
— Сегодня ночью был убит человек, — выдавил, наконец, Алистер, — тот, кого я когда-то считал одним из своих самых близких друзей.
— Мне жаль, — искренне произнес я.
Несколько мгновений мы молчали, пока он собирался с мыслями.
— Кто он?
— Хьюго Джексон. Он учился вместе со мной на юридическом факультете Гарварда, выпуск семьдесят седьмого года. — Алистер задумчиво улыбнулся. — Мы не разговаривали много лет, но когда-то были очень близки. Он даже был шафером на моей свадьбе.
— Вы поссорились?
Он покачал головой.
— Нет. Мы просто отдалились друг от друга. Завели разных друзей, разные интересы и стали видеться всё реже…
— Ты уверен, что это было убийство? — Теперь, окончательно проснувшись, я скрестил руки на груди и серьезно посмотрел на друга.
— Без сомнений. Его горло перерезано от уха до уха.
— Если вы не были близки, почему же ты узнал об этом одним из первых?
Давние отношения, которые не поддерживались много лет, не объясняли, почему он решил заняться этим делом. Или почему он был так расстроен.
— Наши жёны сблизились, и их дружба длилась долгие годы, даже когда наша собственная ослабла. Отчасти поэтому миссис Джексон сразу же позвонила мне.
— А вторая причина? — уточнил я, зная, что то, что Алистер не говорит, обычное важнее того, что уже сказал.
