— Если судью Джексона убил не Дрейсон, то кто? У тебя есть мысли на этот счёт? — спросил я, наконец.
— Мы должны вернуться на место преступления, — произнёс Алистер. — Помнишь, преступники раскрывают себя через свои преступления. Поэтому главный вопрос не в том, «почему он убил?», а «почему он убил именно таким способом?» Зачем использовать нож? Зачем оставлять судью с рукой на Библии и белой розой рядом? Это явно означают нечто важное. Нечто личное.
— И ты ещё ничего не сказал о музыке, — заметил я.
— Ты имеешь в виду партитуру среди бумаг судьи? — озадаченно уточнил Алистер.
Я кивнул, наблюдая за его реакцией.
Алистер расхохотался и, сияя, хлопнул меня по спине.
— Бог мой, ты заметил! У тебя хороший глаз на улики, старина. А я решил, что мне придется объяснять тебе всё и убеждать в важности сей улики.
— Если это важная улика, — сказал я, — почему мы не обсудили её вчера вечером?
— А что обсуждать. Я уверен, что партитура — часть головоломки, но пока не могу понять, с какой стороны к ней подойти.
Я поднялся, поправил пальто и шляпу.
— Мне пора на встречу с комиссаром. Поговорим позже.
— Дай мне знать, что думает комиссар. Не завидую тебе: ты должен описать эту сложную совокупность доказательств и объяснить, почему Дрейсон не тот убийца, которого мы ищем.
Я недоверчиво посмотрел на него.
— Ты ждёшь, что я расскажу обо всём комиссару прямо сегодня? Да меня снимут с этого дела раньше, чем я успею им заняться.
Но Алистер лишь улыбнулся и сухо сказал:
— Если кто и сможет справиться с комиссаром, Зиль, так это ты. Я всегда восхищался твоей замечательной способностью обходить ловушки полицейской политики.
— А я всегда удивляюсь, как ты оказываешься в центре самых скандальных уголовных расследований в городе за последние несколько лет.
— Ты прав. Хотя к последнему делу меня привлекла вдова судьи. — Алистер помолчал и добавил: — Удачи с комиссаром.
Да, удача мне понадобится. Точнее, мне понадобится даже больше, чем удача, чтобы сохранить свою работу после допроса, который мне наверняка устроят комиссар Теодор Бингем и высшее полицейское начальство, если я хотя бы намекну, что человек, которого они считают убийцей — кстати, самый ненавистный и презираемый человек в этом городе — на самом деле так же невиновен в произошедшем преступлении, как и я.
