Дрожащими руками поднял ключ и повернул его в замке.
Проклиная свои расшатанные нервы, он закрыл за собой калитку, и на мгновение ему показалось, что он отгородился от всего земного зла.
Это был его личный рай: место покоя и красоты.
Он прошел через весь парк мимо нянек, толкающих детские коляски, и джентльменов, которые читали газеты на скамейках, выстроившихся вдоль ухоженных дорожек для прогулок.
Наконец он выбрал свою любимую скамейку, стоявшую у каменного фонтана возле западного входа. Его журчащие воды успокоили его расшатанные нервы, и он вздохнул свободнее. Успокоившись в тишине парка, судья заставил себя просмотреть остальную почту.
Это нужно было сделать. Рай никогда не был неуязвим перед Злом.
Сегодня днём ему доставили письма, полные ненависти и угроз.
Первые два были преисполнены гневных обвинений в том, что он слишком сочувствует Дрейсону.
Еще один автор объявил Дрейсона мучеником за правое дело и угрожал судье расправой.
Мужчина вздохнул, понимая, что придется вызвать полицию. Снова.
Почему все пытаются повлиять на него в связи с этим делом?
Дрейсон был самопровозглашенным анархистом, но не этот факт стал причиной того, что население Нью-Йорка было захвачено событиями в зале суда.
Нет, с Элом Дрейсоном всё было иначе.
Ровно в четыре часа в третью субботу июня он, предположительно, подложил бомбу в конный экипаж. Его целью был ни кто иной, как Эндрю Карнеги — гость на свадьбе в величественном кирпично-каменном особняке на Сорок седьмой улице.
Однако с самого начала план Дрейсона был плохо продуман.
Карнеги был не лучшей мишенью — потому что, как бы ни злился Дрейсон по поводу обращения с рабочими в «Американской металлургической компании Карнеги», сам магнат рассматривался в ней в основном как филантроп. Он поклялся отдать перед смертью свое огромное состояние и все пожертвования Карнеги-холлу, и Фонд героев утверждал, что он говорит серьезно.
— Я действовал во благо обычных рабочих людей. — После ареста Дрейсон произнес только эти семь слов и ничего больше.
Но когда взорвалась его бомба, погибли пять невинных человек: повозка разлетелась на куски, отчего разбились стекла в окнах близлежащих зданий и рассыпались кирпичи.
В то время как многие гости на свадьбе отделались лишь ссадинами и порезами, на улице орудие Дрейсона нанесло самый страшный ущерб.
Динамитная бомба — это неизбирательное, неуправляемое орудие смерти; простые слова не могут передать той бойни, которую она создает. Всего за мгновение она превратила приятный июньский полдень в сцену, которая больше подходила на поле боя, настолько велики были разрушения и травмы.
