, когда обособление самостоятельных княжеств и распад княжеского рода на отдельные ветви создали ситуацию, в которой потребовался особый титул для подчеркивания политического верховенства. Соответственно и термин «царь», попав на Русь как раз в период относительно безразличного отношения Рюриковичей к титулатуре, титулом не стал, а использовался как своего рода обозначение князя «высоким стилем».
Ситуация изменилась в середине XIII столетия. После похода Батыя и установления зависимости русских княжеств от монголо-татар титул «цесарь»/«царь» начинает последовательно применяться в русских источниках к их правителю. Первоначально так именуется главным образом великий хан в Каракоруме, а с 60-х гг. XIII в., после утверждения полной самостоятельности западного улуса Монгольской империи — Орды, — хан, правящий в этой последней[373]. Только силой Монгольского государства и присвоением его правителем верховной власти над Русью перенос царского титула на ордынского хана объяснить трудно: вполне могло бы подойти и тюрко-монгольское слово «хан», тем более что в первые годы ордынского владычества оно встречается в русских источниках (как обозначение великого хана)[374]. Очевидно, решающим для присвоения монгольским ханам хорошо известного на Руси титула было другое обстоятельство.
В 1204 г. столица Византии Константинополь — Царьград — был захвачен крестоносцами. На Руси это событие было расценено как «гибель царства». «И тако погыбе царство богохранимого Костянтиняграда и земля Грѣчьская въ свадѣ цесаревъ, ею же обладаютъ фрязи», — завершает свой рассказ автор «Повести о взятии Царьграда»[375]. Нет данных, чтобы Никейская империя, наследовавшая Византийской в период, когда Константинополь находился в руках латинян (1204–1261 гг.), рассматривалась на Руси как полноценный преемник последней — для русских людей «царствующим градом» был Константинополь. Именно на этот период «отсутствия царства» пришлось монголо-татарское завоевание. Перенос царского титула на правителя Орды, по-видимому, свидетельствует о том, что Орда определенным образом заполнила лакуну в мировосприятии, заняла в общественном сознании место «царства» (на момент завоевания пустующее).
Восстановление Византийской империи в 1261 г. не только не изменило положения, но скорее закрепило сложившуюся ситуацию: императоры и константинопольский патриархат вступили тогда с Ордой в союзнические отношения и тем самым как бы легитимировали положение этого государства в Восточной Европе, в т. ч. зависимость от него русских земель, подчинявшихся Константинополю в церковном отношении
