.
Зимой 1386–1387 гг. Дмитрий совершил поход на Новгород Великий, вызванный разорением новгородцами устюжских земель и волостей на Волге. Новгород был вынужден выплатить контрибуцию в 8000 рублей[357].
В 1386 г. Василий Дмитриевич сумел бежать из Орды в Подолию, а в январе 1388 г. вернулся в Москву. После этого великий князь почувствовал себя раскованнее в отношении Орды. В марте того же года он помог своим шурьям Василию и Семену Дмитриевичам Суздальским в конфликте с их дядей Борисом, занявшим по смерти тестя великого князя Дмитрия Константиновича (1383 г.) нижегородский стол по ярлыку Тохтамыша. Борис, сохранивший свое княжение, но вынужденный отдать племянникам часть территории Нижегородского княжества, отправился после этого к хану с жалобой (он задержался в Орде до 1391 г.)[358].
В начале 1389 г. Дмитрий урегулировал возникший было конфликт с Владимиром Андреевичем Серпуховским. В заключенном 11 марта докончании двоюродных братьев впервые говорится о возможности освобождения в будущем от власти Орды: «А оже ны Богъ избавит, ослободит от Орды, ино мнѣ два жеребья, а тебѣ треть» (речь шла о распределении доходов с Московского княжества)[359]. Вскоре великий князь тяжело заболел и 19 мая (через три дня после рождения у него сына Константина[360]) скончался на 39-м году жизни. В своем завещании, составленном за несколько дней до смерти, Дмитрий передавал великое княжение владимирское старшему сыну Василию как «отчину»[361]. Ранее такого не случалось — после смерти очередного великого князя судьба великого княжения решалась в Орде. Шаг, предпринятый Дмитрием, явно был связан с соглашением, заключенным с Тохтамышем в 1383 г.: очевидно, именно тогда хан пошел на признание Владимирского великого княжения наследственным владением московского княжеского дома. В силу этого и Василию не пришлось, подобно всем его предшественникам, лично ездить за ярлыком в Орду.
В духовную вошел также следующий примечательный пункт: «А перемѣнить Богъ Орду, дѣти мои не имуть давать выхода в Орду, и которыи сынъ мои возмет дань на своем удѣлѣ, то тому и есть»[362].
Таким образом, в 1389 г. впервые, причем сразу в двух документах, фиксировалась надежда, что при жизни нынешнего или следующего поколения отпадет необходимость уплаты дани — «выхода». Имелось в виду, скорее всего, повторение ситуации, реально имевшей место в 1374–1380 гг.: новое «неустроение» в Орде должно было повлечь прекращение платежа дани.
