Свет от единственной угольно-масляной лампы освещал большую комнату с маленькой деревянной кроватью, столом, тремя стульями и двумя диванами, которые видели лучшие дни десятилетия назад. Кухня представляла собой крохотную пристройку, в которую можно было попасть через отверстие, выбитое в стене. В углу стояла старинная ванна, в стене проходила дренажная труба. Не было видно труб для подачи воды в ванну.
Людмила увидела его лицо, когда его взгляд бродил по комнате.
«Это очень бедные люди. Они не могут позволить себе жить так, как вы живете на Западе».
Картер мягко улыбнулся. «Запад - это еще не утопия, Людмила. Там тоже есть бедняки. Я возьму один из диванов».
«В этом нет необходимости», - спокойно ответила она. «В кровати есть место для двоих».
Не дожидаясь ответа, она отправилась на поиски белья.
Картер нашел бутылку водки. Он налил себе стакан и поднес ей бутылку. Она покачала головой и вытряхнула простыню.
Он отпил крепкую жидкость и наблюдал, как она двигается вокруг кровати. У нее было длинное гибкое тело, и она использовала его экономно.
«Готово», - сказала она наконец и погасила лампу.
Он услышал, как ее туфли упали на пол, а затем она подошла к окну. Когда она заговорила, ее голос казался бестелесным, как будто слова не были ее собственными.
«Завтра вечером будет ясная лунная ночь».
«Возможно», - ответил Картер, сбросив свою обувь.
"Вы напуганы?"
"Да, почему?"
«Без причины», - пробормотала она, стягивая куртку. «Я просто подумал, боятся ли такие люди, как ты».
Он разделся до шорт и лег на одну сторону кровати. Она не отошла от окна, и в лунном свете он видел, как ее руки работают над собственной одеждой.
Вяло Картер гадал, стоит ли она нарочно на свету, или же она так погрузилась в свои мысли, что не понимала, что он может видеть каждое ее движение.
Наблюдая за тем, как она раздевается, он обнаружил, что его тронула и поразила обнаженная стройность ее плеч и обнаженной спины. У нее была красивая спина, но теперь плечи слегка сгорбились.
«Этот человек, этот Борис Симонов ... он, должно быть, очень важен для вашего народа».
"Он."
Она повернулась, балансируя в луче мерцающего лунного света, на мгновение неподвижная, прежде чем двинуться к кровати. Людмила не была женщиной особой красоты, но, глядя на ее обнаженную длину, Картер чувствовал тяжелую печаль, потому что она могла так легко стать красивой.
Он не удивился, когда, когда она осторожно скользнула в кровать, она сразу же подошла к нему. Она извивалась против него и обвила ногой его бедра.
