Он окинул взглядом разношерстную толпу, очевидно ожидая подтверждения.
— Конечно, отдан, — крикнул кто-то.
— Да, с таким- то кошелем как не отдан, — пробасил кто- то за моей спиной.
Всадник отсалютовал мне затянутой в кожаную черную перчатку рукой и, пришпорив лошадь, умчался за остальными. Люди стали медленно расходиться в стороны. Я стояла посреди улицы плохо понимая, что же мне теперь делать.
Даже мелькнула глупая мысль, что нужно вызвать скорую. Какие к чертям тут скорые, ругнулась я на себя, тут даже обезболивающего нормального нет, чтобы ей не так больно было.
Анею подняли на покрывале и отнесли в нашу комнату на постоялом дворе. Уложили на кровать. Все это тихо и мрачно. Я сжимала кулаки от бессилия и отказывалась верить в происходящее. Только не Анея.
Я сидела над ней, пытаясь что- то сказать, но спазм каждый раз сжимал горло и я хватала ее за руку. Мы обе понимали, что сделать ничего нельзя. Что сломанные ребра и пробитые легкие это смертныый приговор. Даже при наличии врачей и лекарств. Но здесь этого не было. Не придумали, не изобрели. И в этом было, пожалуй, самое страшное, в ощущении беспомощности и невозможности повлиять на ситуацию. А Анея, тем не менее, улыбалась и успокаивающе поглаживала меня ладонью. Мне же хотелось от этого спокойствия на стену лезть.
Так продолжалось до тех пор, пока в комнату не пришел стряпчий, предусмотрительно вызванный хозяином постоялого двора.
— Я мэтр Ист`Олерре. Стряпчий, — представился входя в комнату толстый розовощекий, похожий на пупса — переростка, мужчина с кожаным саквояжем в руках.
— Эрра, вы меня понимаете? — он склонился над Анеей.
— Да, — с усилием пробулькала она, и выпалила скороговоркой на одном вдохе, — я Анея Ивянская завещаю свой дом в Ивянках со всем имуществом, все свои денежные накопления в сумме три тысячи золотых, а так же виру за мою смерть, моей сестре- Ингарре Ивянской. Пожалуйста, уважаемый мэтр, поторопитесь.
Я молча вцепилась ей в руку. Внутри меня все протестовало против таких слов. Какая вира за смерть? Она ведь жива и даже разговаривает.
— Будут другие претенденты на наследство? — профессиональным тоном поинтересовался стряпчий доставая из своего портфеля чернильницу и лист толстой желтой бумаги. Он сел за стол и принялся, сосредоточенно и быстро, выводить строчки пером.
— Нет, — Анея говорила едва слышно, у нее на губах выступила розовая пена, — только сестра.
— Вашу личность кто — нибудь может подтвердить?
