железнодорожников, пасшиеся в этом кустарнике, изодрали кусты
в клочья, обгрызли кору, вытоптали лужайки. Потом на террито
рию бывшего леса расползлись постройки станции Вильно-Товар-
ная, запылили его угольной пылью, задымили дымом из труб. В
конце концов построили какие-то склады, то ли оружия, то ли бое
припасов.
Но этот холм тем важен, что от него, становясь все выше и
выше, тянется целая цепочка холмов, по сей день еще, как и преж
де, поросших лесом и живописных, вдалеке пробитых туннелем, а
в километре за выходом из туннеля (когда едешь от города) удосто
енных высокой — поскольку на самой вершине — чести: здесь вы
строена станция Понары.
Понарские горы известны с давних пор. Известны своей живо
писностью, высотою своих сосен, упоминанием в поэме Мицкеви
ча, битвой между польскими войсками и русской императорской
гвардией, разыгравшейся здесь в 1831 году. Да и многими другими
более ранними и более поздними происшествиями. Здесь проходят
шоссейные дороги, которые сразу за старинной часовенкой разбе
гаются, как пальцы на руке, веером в четыре стороны: на станцию
Понары, на Гродно, на Ваку и Ландваров, на Рыконы и Каунас.
Там, возле железнодорожного полустанка выстроили город-сад, а
по-нашему — обыкновенный дачный поселок, который мог слу
жить и курортом, потому что хоть сосен тут и поубавилось после
многочисленных войн и нашествий (с 1914 года их было 15), но
круглый год тут пахнет живицей, а осенью — грибами и холодным
сильным ветром, который навевает свежесть со всех сторон нашего
края. Растет здесь и исключительно высокий вереск — на этой не
плодородной, песчаной, сухой, здоровой для легких почве. Вереск
пользы не приносит, но придает окрестностям только им присущий
колорит. Эту синеву, эту печаль, источник которой — ржаво одно
образные древесные стволы, усиливают утренние туманы и безгра
ничная отдаленность горизонта.
Кто любил свои родные подвиленские края, тот, конечно, лю
бил и Понары. Зимой туда ездили кататься на лыжах. Стыдно при
знаться, но ездили и... стреляться на дуэли. Джентльмены, которые
дали друг другу в кабаке по морде, или по пьянке друг друга обло
жили, или оклеветали в печати, - по местному обычаю, приезжали
сюда с "дуэльным кодексом" Бозевича и старомодными пистолета
ми. По колено в снегу или в вереске, они отмеряли положенное
число шагов и поднимали тяжелые дула пистолетов. Пестрый дятел
переставал стучать и недоверчиво наклонял головку, белка взбира
лась повыше, чтобы лучше видеть... Шоферы, которых ни свет ни
