— Что ты! Конечно! Лично готовит для меня противозачаточный эликсир, с этим делом все строго.
— Это не может меня не радовать, но где же вы встречаетесь? Если он аспирант, то, значит, живет в мужском крыле?
— Да, но его диссертация связана с постоянными разъездами, и мы не часто видимся, — она погрустнела, из-под капюшона выбилась прядь волос, и Сусперия заботливо убрала ее за ухо.
— Это к лучшему. У вас будет больше времени, чтобы соскучиться друг по другу, проверить чувства…
— Думаешь? У меня никогда такого не было, и я не знаю, как правильно себя вести, ведь он… мой первый.
Сусперия задумалась. Перед ней сидела одна из сильнейших боевиков своего факультета, целеустремленная и напористая девушка, дающая фору некоторым парням в физической подготовке, гордость отца и братьев-инквизиторов.
— Ты меня удивляешь, Кастелия. Я тебя не узнаю, — она погладила ее по плечу. — Первый парень и такая любовь, раз он старше тебя, то и ему флаг в руки. Он будет тебя направлять, не бойся совершать ошибку, если этот аспирант любит тебя, то вы преодолеете все трудности вместе. Кстати, как его зовут?
Кастелия поджала губы и виновато посмотрела на Сусперию:
— Не могу тебе сказать, да и то, что рассказала … это секрет, он просил никому о нем не рассказывать, потому что боится слухов. И среди преподавателей его могут не так понять. Он ведь мечтает стать профессором, а роман со студенткой…
— Понимаю, — «Уж кто, как не я, знает, чем могут обернуться слухи. Впрочем, это как стать героиней романа —профессор и студентка, пучина страсти, ревность и пылкая любовь! Хоть книгу пиши», — она усмехнулась. — Я — могила, а теперь пошли, от этого скалолазания хочется есть!
Они поторопились к лагерю. До заветного костра оставалось несколько метров, из-за завесы тумана были слышны приглушенные голоса однокурсников, смех профессора Свомпа, пахло костром.
— Ох, дышать невозможно, — пожаловалась Сусперия и неосторожно ступила в вязкую лужу. — Тьфу ты! Ну вот, Кастелия, потяни меня за руку! —она обернулась, но туман сгустился, а подруга исчезла. — Каст!
Ее окрик встретила мертвая, звенящая тишина. Внутри серой пелены мелькнул странный силуэт. Сердце Сусперии вздрогнуло и быстро забилось, страх подступал к ней.
Пыхтя, она попыталась выдернуть ногу, но та не поддалась.
— Проклятье, мой ботинок, — прошипела, вцепившись в торчащие шнурки. Развязав их, она высунула ногу в носке с вышитыми на нем зайчиками. «Камила постаралась, а у Алистера такие же, только с котиками».
