Исполненный служебного рвения, бравый поручик бросился к генералу и, лихо козырнув, доложил:
– Ваше превосходительство, я пришел сюда чуть раньше и обнаружил отсутствие скамейки.
– Как! Нет скамейки? – недоволным голосом переспросил генерал и уничтожающе посмотрел на разом сникшего, перепуганного претора.
– Пришлось принять меры, – как ни в чем не бывало продолжал поручик, стараясь успокоительным тоном утешить всполошившегося претора. – Я распорядился, и скамейку принесли.
Но претор уже ничего не слышал. В паническом ужасе он побежал вперед, не обращая внимания на вытянувшегося перед ним капрала, оглядел все вокруг наметанным глазом и, успокоившись, изобразил на своем подвижном лице подобие сладчайшей улыбки, хотя адресована она была, увы, не предприимчивому поручику, а его превосходительству, командиру дивизии, господину генералу.
И тут же беззаботная улыбка опять сменилась паническим ужасом.
– Капрал, где палач?
– Не могу знать, господин претор. Вы только насчет ямы приказывали, а насчет палача не...
– Молчать! Кретин! – истерически завизжал претор. – Фельдфебель! Фельдфебель!.. Да что же это? Развал!.. Ваше превосходительство, ни палача, ни фельдфебеля... – стал он жаловаться генералу, как бы ища у него поддержки. – Совсем распоясались... Приказов не выполняют... Развал!.. Полный развал!..
Чахоточного вида фельдфебель появился у виселицы, будто из-под земли вырос.
– Ты где шляешься, паршивец? – угрожающе простонал претор. – Смотри, попомню я тебе... Где палач?
– Тридцать суток ареста! – взмахнув стеком, рыкнул генерал и, тронув двумя пальцами щеточку усов, распорядился: – Немедленно назначить другого палача!
– Капрал, вы назначаетесь палачом! – торопливо распорядился и претор и облегченно вздохнул.
– Как так? Господин претор!.. За что же?.. Христом-богом молю... Увольте! Помилуйте... – взмолился капрал.
Претор совершенно растерялся и, в отчаянии, сбитый с толку, опять стал жаловаться генералу на недисциплинированность подчиненных. Генерал, взбеленившись, прошипел сквозь зубы:
– Прекратите, капитан!.. Делайте свое дело!..
Вечерело. На тропинке под охраной четырех конвоиров, вооруженных винтовками с холодно поблескивающими кинжалами штыков, и в сопровождении старенького священника показался осужденный в накинутой на плечи шинели с поднятым воротником и в фетровой шляпе. Шел он спокойной, размеренной походкой, опустив голову, а следом тянулась целая вереница солдат и офицеров, запыленных, грязных, оболваненных уродливыми металлическими касками, в видавших виды линялых мундирах, пропахших въедливой окопной вонью. Людей этих намеренно привезли с фронта зрителями на казнь.
