Болога перестал раскачиваться и, словно очнувшись от тяжелого сна, поглядел на Клапку.
– Господин капитан, милости прошу ко мне, – заговорил он как-то чересчур торопливо и будто даже виновато, – моя постель к вашим услугам... Сам я уже выспался, буду собираться... Завтра на рассвете... воинский долг... – Он указал на стену, за которой тянулась дорога к фронту.
– И мне туда... – обрадовался капитан. – Не прихватите ли и меня? Боюсь, что один я заплутаюсь в незнакомой местности. Я назначен командиром второго дивизиона...
– Так! Выходит, вы мой командир! – сказал Апостол. – Теперь уж мой прямой долг предоставить крышу моему начальнику...
– Считайте, что приглашение принято, господин подчиненный, – шутливо ответил капитан. – Мне бы и впрямь не грех отдохнуть после всего, что сегодня было.
Доктор Майер тоже поднялся, решив перекочевать в большую «залу», а оставшийся в полном одиночестве подпоручик подозвал солдата и велел принести очередную, кажется шестую по счету, бутылку вина.
На улице Клапка и Апостол на миг остановились, прислушиваясь: из штабной залы доносилось пение. Кто-то с большим чувством, ломким фальшивым голосом пел трогательный романс. Непроглядная тьма расползлась от земли и до неба, а в небе ветер рвал на клочки плачущие дождем тучи.
– Нам в какую сторону? – спросил капитан, но Апостол не успел ответить.
Черное небо взрезала слепящая полоса серебряного света, прошлась по облакам, спустилась на землю и заскользила по равнине, выхватывая из темноты то куст, то дерево, то соломенную крышу лачуги, ярко вспыхивающую под этим острым серебряным лучом. Заухали орудия, и тяжелым гулом отдавалось отдаленное эхо.
– Что это? – удивился капитан. – А мне говорили, что у вас длительное затишье...
– Так и есть... затишье... – ответил Апостол и небрежно отмахнулся то ли от самого капитана, то ли от сказанного им... Он замер, прислушиваясь к канонаде и внимательно следя за плавным движением луча, и вдруг весело сказал: – Бред какой-то... сущий бред!.. Развлекаются они, что ли, эти русские?.. Вот уж с неделю чуть ли не каждую ночь включают прожектор... Откуда он взялся на передовой? Подумайте только, стационарный прожектор! Фантастика!.. На передовой, где каждый сантиметр простреливается... Ловко? А? И самое интересное, что всю эту неделю мы не в силах его обнаружить... Снарядов извели пропасть, а толку – нуль. Погаснет, ну, думаешь, раскокали, глядишь, опять жив! Шарит, шарит по нашим позициям, будто высматривает что-то... Заговоренный он, что ли?..
