- Значит, все-таки баррикада, - Тимка сам поразился твердости своего голоса, потому что, если честно, слезы уже крепко подмочили глаза и повисли на ресницах.
Гранька не удивился, спросил только:
- Когда собираемся?
- В двенадцать, там, где будет башня.
Где-то под аркой взревел мотоцикл, пронесся по двору, принимая облачные блики на серебристый обтекатель. Тимка вздрогнул.
- Опять охламон Васька на драндулете прикатил! У людей горе, а он!.. вновь пронзительно заорала тетя Валя. Кажется, у нее выходило громче мотоцикла.
- А вот такие и убить могут, да... Носятся, носятся, шею все никак свернуть не могут... - пошли поддакивать пенсионерки. Они и сейчас были непробиваемо уверены в своей правоте. Милиционер грустно присел на скамеечку, на него изредка просительно поглядывали. Бабушкам тоже было страшно, поэтому вопили старательно и громко.
"Охламон", поставив машину, топтался со шлемом в руках, соображая. Потом со стуком надел шлем на руль мотоцикла.
- Да тебе, теть Валь, разреши, ты бы всех мальчишек во дворе перестреляла! - сказал он негромко, но четко.
Крик сломался. Во дворе стало пусто и жутко. Милиционер поднялся и пошел прочь.
- Тима! - позвала мама, высунувшись из окна, там горел свет, кажется, работал телевизор. Как всегда. Мирно, привычно. Издалека плыли над двором печальные тихие переливы, похожие на плач и на колыбельную, а еще - как будто прощаешься с другом навсегда, и он, не оглядываясь, уходит к прозрачному горизонту. Мелодия оживила серые Драные дома, отдала им свою грусть...
- Тим, ты как хочешь, конечно. Тут дядя Женя пришел, вы с ним давно не виделись.
Музыка отзвучала, ушла в холодеющее небо. Двор сжался и потемнел под надвигающимися сумерками.
- Иди, - дотронулся Гранька до локтя. - А то весь уже пупырышками покрылся.
- Давай к нам, переночуешь, поешь, а завтра вместе в школу?
- Не, я завтра в школу вообще не пойду: отпрашиваться - только ругаться, а мне еще надо место одно проверить. - Гранька задумался. - Ты с Женей договорись: бревна, доски теперь нужны, и эта еще... путается, Марьниколавна. И наших всех предупредить надо.
- Ага... Только... ты не уходи, пожалуйста, насовсем... Вадик ушел, Аль...
- Ну что ты, - сказал Гранька как-то растерянно.
Тимка поднимался тихо, чуть не на цыпочках, со ступеньки на ступеньку по облупленной лестнице, а надписи со стен как всегда сообщали, что "Спартак" чемпион, что Васька - дурак и что тетя Валя - старая стерва.
