Но вскоре радостное возбуждение сменилось нервной дрожью. Тряслись руки и ноги. Я почувствовал слабость в коленях. Пан Гамал поставил меня в ворота и дал ребятам команду «постучать». Я впервые занял место в настоящих футбольных воротах. Мне было четырнадцать, а это для голкипера уже немало. Начинать полагается шестью годами раньше. Но об этом я тогда не знал, а если бы и знал, то это ничего не меняло.
Ворота казались невероятно большими и кажутся такими до сих пор. 7,32 м ширины и 2,44 м высоты просто повергли меня в ужас. Сейчас посыплются голы один за другим! Казалось вообще невозможным закрыть такое огромное пространство. От штанги до штанги было почти вдвое больше, чем у нас на Ветряке (вот там-то я чувствовал себя как рыба в воде!).
После первого удара остался стоять на месте. Не из лености. И даже не от страха. Казалось, что мяч совсем рядом, но он прошел почти в метре от штанги, скользнув за мной по сетке. Доставая мяч, я почувствовал, как перехватывает дыхание.
— Так,— произнес пан Гамал.— Можно и немного перепачкаться. — Эти слова вернули меня к действительности. Я узнал, что мой костюм останется в раздевалке и ни мама, ни бабушка меня не отругают, если я изваляюсь или порву рукав. От этой мысли пришел в восторг — и под следующий удар бросился с радостью. Мяч оказался у меня в руках.
— Молодец,— услышал я похвалу пана Гамала. Прозвучала она как сладостная музыка.
Затем пан Гамал сам нанес серию ударов. Прицельных — на броски в стороны и вверх, и низких — по земле. Я прыгал, падал, вскакивал, вертелся как белка в колесе. Было видно, что тренер ко мне великодушен — я не пропустил ни одного гола. Затем пан Гамал повел мяч к воротам и дал команду выйти на него. Это я умел. Изо всех сил бросился вперед и так кинулся на мяч, что пан Гамал едва успел отвести ногу.
— Ну-ну,— усмехнулся он.— Это уж слишком...
Повторили еще раз. В момент, когда я прыгнул, он сделал обманное движение — и мой прыжок пришелся в пустоту. За мной остались во всю ширь пустые ворота, но пан Гамал забивать мяч не стал, а только сказал, что на сегодня довольно и что в следующий раз я могу прийти снова.
— Сходим к секретарю для оформления,— добавил он.
Я не знал, для чего это нужно, но чувствовал, что в этих словах кроется что-то важное. Ясно, однако, что я не провалился.
Первый тренер
Пан Гамал знал, как с нами обращаться. Хвалил редко. Но когда видел, что я нуждаюсь в поддержке, ему хватало одного-двух слов, произносившихся низким голосом, чтобы я обрел в себе уверенность. Футбол он любил так же, как мы. Ему было тогда около сорока. Светлые волосы уже поредели, но, заставляя нас попотеть, он бегал не меньше остальных.
