имеется также пространный отрывок, отсутствующий в других рукописях. Это предполагаемая тронная речь Ардашира, составленная в позднем средневековье по шаблону наставительных тронных речей, примеры которых имеются в арабоязычных текстах, "Тансар-наме", в некоторых дошедших до нас пехлевийских памятниках и "Шахнаме"
[47].
Легендарный, эпический характер "Карнамака" бросается в глаза и ни одним из исследователей не подвергался сомнению. Уже А. Гутшмид [48] назвал "Карнамак" "историческим романом", поскольку героем данной легенды выступает историческое лицо. Контаминация героя легенды с тем или иным историческим лицом, царем или полководцем, хорошо известна иранской эпической традиции и вне легенды об Ардашире. Так, парфянский царь Готарз вошел в цикл каянидского эпоса, слившись с одним из его героев, в образе Гудерза, известного нам из "Шахнаме" Фирдоуси [49]. В каянидский цикл был введен также знатный род Каренидов, особенно прославившийся своими военачальниками в парфянскую эпоху [50]. Т. Нёльдеке и другие исследователи обратили внимание на большое сходство предания об Ардашире с легендой о Кире [51]. Указывались также отдельные эпические сюжеты "Карнамака", встречающиеся и в иных легендах, как иранских, так и неиранских, являющиеся бродячими фольклорными сюжетами. К таким сюжетам в "Карнамаке" можно отнести следующие: скитание с пастухами ребенка, происходящего из царского рода [52]; пророческое сновидение и его толкование; служение Ардашира конюхом; опознание царя по его необыкновенным достоинствам; похищение сокровищ и оружия; побег Ардашира с наложницей Ардабана и преследование его последним; неизбежность прихода к власти законного правителя; многочисленные предсказания и пророчества; волшебные превращения (фарра и огня Фарробай); участие в повествуемых событиях фантастического существа (Червь); переодевание Ардашира для проникновения во владения Червя; умерщвление фантастического существа (Червя) расплавленной медью; представление о солидарной ответственности за проступок, совершенный одним из представителей кровнородственной группы; тайные укрытия в целях спасения от несправедливой казни (верховным жрецом — матери Шапура и няньками — дочери Михрака); воспитание дочери Михрака крестьянином; встреча ее с Шапуром у колодца.
Эти мотивы часто встречаются в иранском эпосе: скитание ребенка с пастухами или другими людьми — в легендах о Кире, Кей Хосрове, Феридуне и Дарии; пророческие толкования — в легендах о Кире, Дахаке и Фрасиаге; опознание царя по его достоинствам — в легендах о Кире и Кей Хосрове; похищение сокровищ — в легенде о бегстве Гоштаспа от Лохраспа в царском венце, царском одеянии с динарами и алмазами; мотив преследуемого героя — в легенде о Кире, преследуемом Астиагом, и Шапуре II, бежавшем из Рума вместе со служанкой жены кесаря; укрытие ребенка в целях спасения — о Кире, Кей Хосрове; мотив переодевания — в легенде об Исфендияре, проникшем в крепость Руин-Деж под видом торговца, и др.
