Она вела к опасным путям. Люди поступали глупо, опьяненные любовью, ссорились, даже умирали, потому что желание было ужасным.
Ее сестры думали, что она умрет. Может, так и будет.
Сирша ощущала обжигающую боль потери в груди. Она опаляла ее плоть и кости, и она была уверена, что все видели сияние углей. Она ненавидела их. Ненавидела всех существ, что были между ней и Манусом.
Она содрогнулась от всхлипа, сжалась в комок, хвост вяло покачивался, как флаг поражения. Ее брату было плевать. Он думал, что она была безрассудной, как думал и ее отец.
Может, так и было. Если бы она не спасла человека, была бы счастлива от мысли, что проживет с Крейгом. Он обеспечил бы ее. Позаботился бы о ней по-своему.
Ей не нужно было бы переживать из-за еды. Она не скучала бы по семье, он не увел бы ее на сушу.
Но она не испытала бы приключения или мир над волнами.
— Все не так плохо, — буркнул ее брат. — Ты будешь как все русалки. Замужем, с детьми и кучей дел. Забудешь о своем человеке, как только займешься своей семьей.
— Я не хочу забывать. Я хочу помнить его до конца жизни.
Он фыркнул.
— Нет. Ты будешь помнить какое-то время, но потом — нет. Старые раны или кровоточат, пока не кончится кровь, или ты заживляешь их и трогаешь, когда хочешь ощутить боль.
— Говоришь по своему опыту? — ядовито сказала Сирша. Она хотела задеть его. Чтобы он кровоточил как она.
Она не ждала, что он хмыкнет в ответ, и звук пронзит ее живот и пробежит по спине.
— Не ты одна испытала потерю, сестренка. Вырасти и терпи, как все мы.
Потоки сплетались вокруг нее. Они нежно обняли ее, и это вызвало слезы на ее глазах. Даже океан хотел извиниться за то, что участвовал в ее потере.
Какую жизнь она получит? Ее народ страдал от ненависти, она ничего не могла с этим поделать. Они продолжали ненавидеть, злиться, терять, и конца этому не было. Это передавалось от родителя к ребенку поколениями.
Только она среди многих ощущала боль русалок в своих венах.
Прутья из камня виднелись впереди. Они использовали клетку для худших своего вида. Для тех, кто воровал, ранил, убивал.
К счастью, внутри никого не было. Она вспомнила тяжелые времена, когда она была еще крохой, когда не было места за прутьями. Плоть, плавники и узловатые руки торчали между прутьев, пытались занимать как можно меньше места.
Ее судьба не будет такой.
Сирша вздохнула и позволила брату втолкнуть ее в клетку. С тихим стуком закрылся замок, и она вздрогнула.
— Просто перестань звать беды, Сирша, — проворчал он. — Ты делаешь хуже для всех нас.
