Тебе, наверно, интересно, звонила ли я ему после той драки. Нет, не звонила. Да, вот такая вот я дура. И, честно говоря, мне даже думать о нем было некогда.
У нас в детском доме переполох. Десятиклассница Рита Сухондяевская беременна! Она отказывается делать аборт и хочет бросать школу. Отец ребенка – тоже наш выпускник Сережка Теплицын.
Светлана Антоновна в шоке. За время ее работы в Солге это – второй такой случай. Первый произошел, когда она только начала тут работать (я тогда еще была в несознательном возрасте). Но за тот случай она себя винить не могла – тех воспитанников она еще почти не знала. Хотя, по-моему, и в этом случае она ничуть не виновата. Не она же их сводила.
Хотя нет, я тебе неправду сказала. Это – третий случай! Второй был, когда я училась в восьмом классе. Девочка тогда сделала аборт, и история широкой огласки не получила.
Три случая за почти двадцать лет работы – не так уж и много. Такое в любой школе случается.
Вчера Светлана Антоновна целый вечер разговаривала с Ритой в своем кабинете, и обе они вышли оттуда красные, а Рита – еще и заплаканная. А сегодня утром примчался Сергей из Вельска (он там в автопарке работает), и они закрылись в кабинете уже втроем. Сережка там так орал, что его и в коридоре было слышно. Я даже за Императрицу немного испугалась. Он кричал, что это – не ее дело, что они сами разберутся, и что он сегодня же забирает Риту с собой.
С его стороны это полная неблагодарность. Да, Туранская, пытаясь контролировать всё и всех, немного перебирает, но она же хочет как лучше. Она же не чужой для нас человек, и если этого кто-то не понимает, то он – просто идиот.
Я знаю, что директоров школ, интернатов и детских домов за такие вот случаи подростковой беременности отчаянно ругают во всяких там органах образования. И если в обычных школах можно переложить вину на семьи подростков, то у нас всё сложнее.
Нет, про контрацепцию нам тоже рассказывали – и неоднократно. Конечно, делала это не Туранская – ее, рассказывающую нам о сексе, я не представляю. Но, в общем и целом, мы знаем то, что знают обычно и домашние дети.
А у Сухондяевской сейчас как раз тот возраст, когда уже хочется почувствовать себя взрослой. Я помню – мы были такими же.
Детский дом в Солге еще относительно благополучный. Он в стороне от цивилизации, и всякие модные веяния до нас доходят с трудом. О наркотиках тут впервые заговорили пару лет назад, когда из поездки к родственникам вернулся Ромка-трубочист. В городе двоюродный брат дал ему попробовать покурить травку, и он вообразил себя великим наркодиллером, продал свою кожаную куртку (годом ранее подаренную тем же братом) и на все деньги эту травку купил. Решил загнать ее тут, в Солге, и думал сохранить всё в тайне. Как бы не так! Да об этой травке в деревне заговорили сразу же, как только он приехал. Туранская узнала одной из первых. А он тогда как раз должен был переходить в десятый класс. Так Светлана Антоновна быстренько его документы собрала и пристроила его в железнодорожное училище в Ярославле.
