а крупная индустрия - национал-либералов.
Они оплачивают агитацию и отчасти, в виде
обеспечения ее объявлениями, прессу. Если Вей-
марской конституции суждено сохранить силу
хотя бы в течение немногих лет, то депутатские
кресла в интересах определенных партий можно
будет приобретать по твердой цене. Зачатки это-
го уже ясно сказались при первых выборах.
Что демократия и всеобщая подача голосов яв-
ляются испытанными методами капитализма,
доказывают все страны, перенявшие у Англии
эти формы. Если либеральный профессор при-
ветствует Веймарскую конституцию, как осуще-
ствление своих грез, то деловой либерализм при-
ветствует ее, как самый удобный и, быть может,
самый дешевый способ подчинить политику
конторе, а государство - спекуляции.
Все это служит отличительным признаком
господства духа викингов в западной цивилиза-
ции, которая до сих пор была исключительно
цивилизацией английской. Форма, в которой
английский парламентаризм был навязан кон-
93
тиненту и в конце концов всему свету, - это
<конституция>, благодаря которой критика су-
ществующего правительства становится орга-
нической частью этого правительства. Однако
безгосударственный характер правительства,
которое английское общество создало, перешел
здесь во враждебный государству характер всех
существующих конституций, воспринявших
чужой английский принцип. Поэтому стали не-
обходимы суррогаты партий, воспроизводящих
английский уклад с его превращением испол-
нительной власти в часть партийного главенст-
ва, без истинного духа этого уклада, явилась не-
обходимость в оппозиции, которая, при беспре-
рывных трениях между верховной властью
и партийным принципом или между партиями,
вследствие весьма различного понимания ими
партийного верховенства, действовала не орга-
нически созидательно, а разрушительно. Мира-
бо, умнейшая голова Франции, в момент, когда
она была покорена идеями викингов, наверное
вернулся бы, будь он более долговечен, к абсо-
лютизму, чтобы спасти свою страну от псевдо-
парламентаризма независимых клубов. Слово
<интрига> исчерпывающе передает тот дух, ко-
торый француз, вместо планомерной тактики
англичанина, сообщает любому образу правле-
ния в стремлении придать ему соответственный
своему жизненному укладу характер. Вследст-
вие этого случайный деспотизм постоянно
вновь оказывается практически наиболее при-
годной формой той анархии, в процессе которой
история Франции время от времени достигает
неожиданных, но мимолетных вершин успеха.
94
Так было уже с Мазарини и Ришелье, с 1789 го-
