устранялись из окружающей его среды. Для сво-
ей защиты он призвал на помощь подлинного
солдата - единственное создание ноябрьских
дней - и все же затаил глубокое недоверие к ду-
ху милитаризма, без которого Веймарский фарс
скоро пришел бы к концу.
Того, что здесь было проявлено в области мы-
шления, способности к созиданию, выдержки
и достоинства было вполне достаточно, чтобы
раз и навсегда опозорить парламентаризм в Гер-
мании. Под знаком черно-красно-желтого зна-
мени, которое, благодаря этому, окончательно
стало смешным, были возобновлены все нелепо-
сти <церкви св. Павла>, в которой политика
точно так же вместо действия сводилась к пра-
здной болтовне, возведенной в принцип. Герой
1917 года достиг вершины успеха: достойное
его перемирие, достойный его союз народов
и мира, достойное его правительство. Михель,
улыбаясь, махал шляпой в ожидании, что
28
Джон Буль проявит великодушие и, прослезив-
шись, подписал мир, когда тот действительно
проявил его, выдвинув в качестве своего управ-
ляющего делами рассвирепевшую Францию.
Веймар осужден в сердце народа. Никто даже
не смеется. Утверждение конституции наткну-
лось на абсолютное равнодушие. Веймарские
деятели полагали, что парламентаризм еще
в начале своего развития, между тем как в дей-
ствительности даже в Англии он быстро идет
к упадку. Так как оппозиция представлялась
им показателем парламентского всемогущества
(английская система, на самом деле, кладет
в основу существование сильных индивидуаль-
ностей, которые издавна разделяются на две
друг друга обуславливающие группы, у нас же
не было и речи о сильных индивидуальнос-
тях) - то они неизменно пребывали в оппози-
ции по отношению к правительству, которого
больше не существовало: картина класса в шко-
ле, когда нет учителя.
Этот эпизод, конечно, заслужит в будущем
глубочайшее презрение. 1919 год знаменует со-
бой низшую точку падения немецкого достоин-
ства. В церкви св. Павла сидели честные глуп-
цы и доктринеры, натуры склада Жан Поля^;
здесь же чувствовались личные интересы. Эти
партии слишком часто смешивали родину с вы-
годой. Мы переживаем эпоху Директории^
раньше Термидора^. Горе нам, если впоследст-
вии придется наверстывать промежуток пути,
через который мы перескочили! Не может быть
сомнения, что это изолгавшееся историческое
действо неудачной и неоконченной революции
29
рано или поздно прекратится. За границей го-
товится новый акт мировой войны. Мы живем
быстро. В то время как Учредительное Собра-
ние, этот ухудшенный вид рейхстага, сколачи-
