Мы приходим домой и еще у порога, по звону ключей в замочной скважине, по дребезжанию ушедшего лифта за спиной, я чувствую негу дома.
Как быстро забирает это убаюкивающее, с желтым светом, теплое пространство. Календарь на стене — от понедельника до красных «праздничных» точек.
Остаться еще на немного?
Остаться?
Наверное, так было задумано Вселенной — чтобы вернуть мужчину, надо вернуться к себе. Теперь он ждет меня. Он здесь, со мной, он смотрит на меня и слушает. Мы говорим — как никогда не говорили, гуляем вместе по улицам Москвы. Вечером он читает мои книги — книги, которые ему были безразличны: «Старик у моря» и «Сто лет одиночества». «Мы ведь так хорошо живем, посмотри», — говорит он, открывая двери квартиры. Я смотрю через коридор, через кухню,... вижу Индию.
Так проходит лето и осень.
Центр Москвы, маленькое кафе на Таганке. Это наше кафе. Мы встречаемся здесь по пятницам, когда есть время. Моя подруга. она похожа на кошку — свободная, любопытная, гуляет сама по себе.
Она кладет локти на стол, опирается подбородком в сжатые кулаки и глядит на меня исподлобья. Мы называем друг друга сестрами.
Я не помню, чтобы я плакала так раньше — чтобы слезы приходили в начале, а потом я чувствовала их на коже. Я не знала, что в этом может быть спасение — накалить ситуацию до предела, а потом опустить ее.
— Ты знаешь, делить... Делить нам нечего. За два года мы ничего с ним не нажили. Только книги. Заберешь мою половину?
— Заберу и буду читать!
— Иногда я просыпаюсь по ночам, сползаю с дивана, обнимаю себя за коленки и думаю: «Что же я делаю»?
Несколько месяцев назад я зашла в магазин и поняла, что больше там ничего не хочу. Мне больше не интересно это: ни еда, ни одежда. Но дело не в этом безразличии к тому, что у меня есть, а в том, что я знаю, что есть что-то еще. Я чувствую ясное, сильное притяжение к неизвестному мне будущему. Я знаю, что будущее есть. Оно совсем другое. Оно заполняет все. Оно одолевает меня днем и ночью. Ни в чем и никогда я не была так уверенна, как в этом путешествии.
— А как же работа? Ты же так любила свою работу.
— А так ли хороша жизнь, если единственное, что я люблю в ней — это тяжелый, спертый воздух в офисе? Я как будто где-то в финале всего, и, подойдя к такому финалу, я хочу вернуться в мое сейчас, в эти 24 года, чтобы исправить все заранее. Понимаешь?
— Не понимаю. Мне было бы страшно. Одна, в незнакомую страну, в первый раз.
— Люди боятся самих себя, собственной глубины, неизвестной бури, которая затихла где-то внутри.
