Нужно, вероятно, несколько дней, чтобы научиться улавливать акцент. Быстрые, неизвестного рода буквы. Классический британский английский по-индийски. Мне нужно некоторое время, чтобы заполнить предложение союзами, поставить подлежащее и сказуемое в нужное место.
«Зачем приехали в Индию? Сколько дней проведете в Дели? Первый раз в Индии?»
Он не снижает скорость. Долгоиграющий ряд вопросов — не для того, чтобы уловить ответ, а для того, чтобы поймать зрителя. «Давайте я отвезу вас в другой отель! Хороший отель, мэм. Давайте я отвезу вас завтра на экскурсию»!
Водитель говорит, разметывая сети, а ты ускользаешь от пищи для рыб и крючков. Я только что перестала быть пойманной.
Нарезав несколько лишних кругов по улице где нельзя заблудиться (меня об этом предупредили), я, наконец, прощаюсь с разочарованным водителем такси. Куда он теперь поедет? Обратно в аэропорт? Кто прилетает в Индию сегодня?
Амбассадор, словно мерцающий жук скарабей, уползет обратно в темноту города.
Всего четыре утра, мне надо удержать, захватить это утро. Сколько еще будет таких «первых утр» в моей жизни? Сколько поднялось осознанности из обычной дорожной пыли. Как же дешево продаются сюда билеты!
Спящие улицы, спящие люди прямо на тротуарах.
Жизнь — что-то такое как сейчас. Это свобода.
«Мэм, вы здесь живете? ... Мэм, вы бронировали номер»? — окликает меня мальчишка, выглядывая через отверстие в двери.
Я киваю и протискиваюсь в полутемное помещение. Всего одна дежурная лампа под потолком. Здесь не хватает света. Возможно, все же, стоит подождать рассвет? «Когда взойдет солнце»?
«Не раньше чем в полседьмого, Мэм. Примите душ, отдохните с дороги. Я попрошу приготовить для вас чай. Хотите индийский чай со специями?»
Я смотрю на него еще раз. Волосы, словно перья вороны, иссиня-черные, пропитанные маслом, отливают электрический свет синим бликом. Он нагибается над бланком, царапает в полутьме ручкой по бумаге. Звук острый, будто когтем по стеклу.
Я разглядываю стены, потолок отеля. Ничего из мебели — только стойка ресепшена и простые деревянные стулья.
По коридору, мимо спящих на полу людей. Натянутые на голову серые одеяла, босые ноги. Уборщики номеров не имеют дома.
Нужно некоторое время чтобы понять «свою правду» этого места. Что у всего есть своя правда и в ней можно жить как угодно.
Пока я могу воспринимать только так — обрывками, символами. Все это — картинки Дели — еще не слились в единое.
Двадцать часов в невесомости звуков. Сон. Редкие, разбивающие голову потоки. «Выезжающие» и «заезжающие» гости Дели. Голос различных языков мира. Скрежет по стенам.
