Среди своих частью уложенных, частью разбросанных вещей, которые скоро будут вынесены из этой пребывающей в полном беспорядке комнаты, я сижу и смотрю на себя в зеркало: точно такой же беспорядок отражается на моем лице, и по ту, и по эту сторону!
Кто-то собирается уезжать.
Комната и душа сдаются внаем.
Кто займет эту комнату, в которой я провел три бессонных ночи? Никогда больше я не увижу этих четырех стен, даже если вернусь в этот город. В память обо мне останется, быть может, какая-то часть моего смятения, из-за которой больше никто и никогда не сможет здесь уснуть.
А кто заменит «Его» во мне?
Пустота.
Пустота во мне и вокруг меня.
Может быть, у меня еще найдется порох в пороховницах, чтобы умереть со славой? Смерть — надежный исход, но если она столь же бессильна против жизни, как «серенол» против кофе, то у меня будет против нее иммунитет. В сущности, умереть означает просто исчезнуть, по крайней мере, для других — как я сделал вчера вечером, запершись у себя в комнате.
Уходят, чтобы сжигать себя заживо в одиночестве, без свидетелей.
F. навестил меня сегодня утром и нашел, что у меня «меланхоличный» вид. Понятно, что он хотел этим сказать. Он наблюдателен, он заметил, куда шли сигары и все остальное.
Подумать только, даже самое уединенное существование — чуть ли не государственное дело, требующее дипломатического вмешательства.
Сегодня утром я пою, но это не столько пение, сколько стенание, погребальный плач, молитва. Тот, кто услышал бы меня, скорее всего, благоразумно посоветовал бы мне умереть или уйти в монастырь.
А если бы я был безногим или прокаженным, и мои чувства были бы теми же самыми — на что тогда я мог бы претендовать?
В каждом из нас два существа: одно — то, которое все видят и которое носит наше имя, другое — скрытое, таинственное, о котором никто не знает. Мне кажется, любить кого-то — означает найти дорогу к его тайному, неведомому существу, и причина всех трагедий — недоразумения, неизбежно возникающие из-за противоречий между двумя этими сущностями, которые проявляются то по очереди, то одновременно, без всякого предупреждения; часто одна из них маскирует другую, и более заметная не есть более реальная. Эти взаимные противодействия по большей части нас раздражают, но иногда нам нравятся. Кокетство распаляет желание — и обманывает его или не оправдывает ожиданий. Страсть взрывается в случайных грандиозных столкновениях, когда после долгих блужданий по космическим орбитам светило, которым является каждый из нас, вдруг появляется во всем своем великолепии, не в силах разом умерить свое сияние.
