Тревога — мое обычное состояние. Поскольку трудно заставить окружающих с этим смириться, я изолирую себя от них. В конце концов, не так тяжело испытывать тревогу, как при этом чувствовать себя в плену чужих взглядов.
Однако приспособленность всей группы к тревожному состоянию одного из ее членов творит чудеса — в том случае, если она обладает редким качеством: способностью создать мощное коллективное переживание, которое таинственным образом распространится от одного к другому, так, что каждый, сам того не сознавая, станет более восприимчив к самому себе и ко всему, что его окружает; так, присутствие нескольких магов позволяет чудесам происходить с регулярностью движения челнока на ткацком станке реальности — и вот слепые видят свет, глухие слышат аккорды или целые музыкальные фразы, которые, пронзая тишину, вызывают у них нечто вроде экстаза, мертвые вновь обретают видимость жизни: мираж, сходный у поэтов и влюбленных — созерцание и страсть пробуждают доселе скованные волны, потоки, таившиеся в глубинах самой природы, переполненной сверхъестественным.
— У меня в V., на берегу D., нечто вроде поместья, — эти слова X. шепчет мне на ухо, — там есть старый парк с красивыми аллеями и сторожевые башни.
Я так страдал из-за того, что он попросил меня сделать вместе с ним довольно большой крюк через центральный проход, прежде чем отвел на мое место, в том же ряду, что и места других. Было ли это проявлением иронии с его стороны, или сыграла роль моя склонность к страданиям? Какая разница? Так или иначе, мы вошли в городскую оперу V. бок о бок, словно две важные персоны, чьего появления только и ждали, чтобы начать спектакль.
Аспирин, голод, дружба — какие чудесные промежуточные станции на пути к инфернальным берегам, — ибо во мне живут два разных путешественника: один следует своими загадочными тропами, другой не отделяет своего пути от пути остального стада.
В моем небе непрестанно формируется и распадается образ — словно созвездие из золотистых пылинок.
Поздно встать с постели, немного больным — но почему таким счастливым?
Отъезд в В. Колоссальная усталость, но поверх нее — крохотный огонек, который освещает мне дорогу и не дает упасть. Существует нечто, пробуждающее пыл, который дремлет в моей старой крови.
Кто-то есть позади меня, я об этом догадываюсь. Горные вершины вдалеке освещены, и моя тень, распростершаяся у моих ног, объявляет мне о присутствии моего солнца. Нет ничего более волнующего, чем эти перспективы чувства: некое существо, объект наших предпочтений, перемещается — и все меняется вокруг нас, в зависимости от того, становится оно ближе или дальше.
