– Ой, сыночек! – увидев меня, произнесла тетя Маруся. Она всегда так меня называла. А я и не сопротивлялся. Мне даже приятно. Женщина выключила воду, на ее изборожденном морщинами лице засияла улыбка.
– Гость на порог, счастье в хату, – перефразировала древнюю поговорку хозяйка, – или у тебя, сынок, что случилось?
– Ничего серьезного, матуся, на пару деньков на побывку примете? – я постарался быть более беззаботным. Тетя Маруся посмотрела на меня и не поверила. Вздохнула.
– В порядке, так в порядке. Иди, сынку, в хату, я сейчас впораюсь и подойду.
В хатынке все как всегда. Чистота. Ослепительно белые стены и потолок – недавно белили. Светло и тепло. Воздух настолько чистый, что и в доме кажется, необычайно свежо. Только натуральные запахи: сено, которое сохнет под крышей, раздается звук – мычит корова, которую гонят на дойку. Ах, вот еще примешиваются запахи лаванды и мяты – эти травы сохнут в углу комнаты, а тут, на скамье, разложены пучки чабреца.
Я пытаюсь вдохнуть все эти запахи, впитать их в себя, войти в резонанс с этой волшебной природой, почувствовать что-то настолько важное, что связывало меня с жизнью, но в бездушном душном городе куда-то исчезло… И когда я чувствую, что голова начинает кружиться (то ли от этих запахов, то ли от голода), появляется еще один звук.
Чур! Тетя Маруся уже впоралась по огороду. Я осторожно раскладываю траву, сажусь на лавку и ожидаю прихода хозяйки. В этом селе слово «впораться» – одно из самых знаковых. Тут говорят «впоратысь по работе, по хозяйству, по дому»; когда человек сделал какое-то важное дело, следовательно, он «впорал» его, даже если это дело было выступление с лекцией перед мухами в доме культуры. Ни один из президентов со страной «впоратысь нэ можэ», а еще жаль, что умер Лобановский, потому как в украинском футболе «поратысь вжэ нэмае кому».
Тетя Маруся зашла, и лицо ее озарило спокойной улыбкой человека, знающего цену себе и своему труду. Со мной тетя Маруся старалась говорить на русском, но часто забывала и переходила на свой родной украинский язык. И ее совершенно не смущало, что я отвечал по-русски, хотя, через два-три дня пребывания под ее опекой я начинал шпарить «ридною мовою», как заправский хохол.
– Синку, я тільки-но борщику впорала, їстимеш? А ще є варенички, я їх зараз відварю. З вишеньками. Ти ж такі дуже любив порати (кушать)… А ще у виварці воду поставила гріти, після вечері якщо бажаєш, можеш впорати собі баньку
