Предвкушать Дайму пришлось долго. Сначала принца Каетано с сестрами и высокими гостями — самим Даймом и послами Ледяных баронств, Сашмира и нескольких мелких восточных королевств — приветствовали главы торговой, речной и почему-то винодельческой гильдий. Разумеется, с поднесением подарков. Затем для них провели небольшую экскурсию по флагману имперского флота и даже пустили в сердце корабля: к аквариуму с шестью синими жемчужинами.
От песен жемчужин Шуалейда пришла в полный восторг. Не только она, все покидали корабль, словно пьяные, со счастливыми улыбками. Наверное, им тоже жемчужины обещали, что все получится и все будет хорошо, у каждого по-своему.
Дайму очень, очень хотелось в это верить. И сегодня даже получалось.
За обедом, накрытом на высоком берегу — так, чтобы августейшей семье и гостям было видно представление, — Дайм от имени Люкреса сказал речь о дружбе и сотрудничестве между всеми семью королевствами, процветании империи и прекрасном будущем, ожидающем Твердь под мудрым руководством Брайнонов. Ему восторженно поаплодировали, он раскланялся и «на бис» выдал гору витиеватых комплиментов мудрости короля Тодора, красоте его дочерей и уму наследника Каетано.
Разумеется, от Дайма не укрылось неестественное дружелюбие Ристаны. Старшая Суардис вела себя так, словно довольна уготованной ей ролью маркизы Дюбрайн, статс-дамы принцессы Шуалейды Брайнон. Дайм сделал себе пометку: выяснить, что опять замышляет Ристана Великолепная. В ее внезапно проснувшуюся сестринскую любовь и смирение перед императорской волей он не верил ни на ломаный динг. Особенно сильные сомнения одолели его, когда Ристана, сидевшая от него по левую руку (по правую сидела Шу), тихонько шепнула:
— Ты был прав, Дайм. Мне давно стоило пересмотреть свое отношение к брату и сестре. Они совсем не такие, какими я их представляла.
— Неужели они больше не позорят род Суардисов? — скептически поднял бровь Дайм.
Ристана пожала плечами и ожгла его взглядом, обещающим неземные наслаждения.
— Ничуть. Каетано будет непросто, но ведь ты позволишь мне помогать брату в делах. Я надеюсь, что отец не оставит нас в ближайшие годы и Каетано успеет многому научиться. Но сам же понимаешь, он очень юн.
— Я очень рад это слышать.
Особенно Дайм был бы рад это слышать, если бы ее слова шли от чистого сердца. Но чем нежнее был голос Ристаны, чем жарче ее взгляды, тем большую тревогу испытывал Дайм. Не может властная, жесткая принцесса Суардис вмиг стать кроткой овечкой. Ни одна, ни другая. И слава Двуединым, что сейчас здесь нет Люкреса, даже у него от такого количества патоки бы все слиплось.
