Что, любимая, чувствуешь приближающийся Армагеддон? Дошло, что облажалась?
Смотрю на нее, не моргая, взглядом убивая, еле удерживая себя, что бы за горло не схватить.
Сука!
— Руслан? — в голосе дрожащие нотки паники.
— Да, милая, он самый. Соскучилась? — с убийственной нежностью, от которой она бледнеет пуще прежнего и начинает трястись, словно лист осиновый на ветру.
Жена попробовала сесть, и одеяло сползло вниз, открывая взору голую грудь. Таня только охнула, хватаясь за край и натягивая на себя тряпку.
Дышала, словно заяц загнанный, бешено жилка пульсировала на шее, взгляд безумный метался из стороны в сторону.
— Как, — голос сорвался. Заткнулась, нервно губы облизав.
— Как нашел тебя? — любезно подсказал вопрос.
Она не ответила, смотрела на меня во все глаза, отчаянно, испуганно, понимая, что все, конец. Что не выкрутится. Что безвозвратно похерила образ светлой преданной девочки.
Сжалась вся под моим взглядом, затрепетала.
— Где этот м*дак? — его буду закапывать с особой жестокостью, за то, что посмел посягнул на мое!
Она лишь головой замотала судорожно, всхлипнув громко:
— Руслан…
— Я задал вопрос! — склонился к ней так быстро, что с криком отшатнулась в сторону. За волосы ухватив, к себе дернул, притягивая вплотную. Глаза в глаза.
Тонул в ней, помирая, на губы алые, припухшие смотрел, и отвращение затапливало. Оттолкнул от себя, не в силах терпеть чужой запах.
— Не слышу ответа!
Она снова всхлипнула, прижала ладонь ко рту и по щекам слезы побежали.
Я должен проникнуться? Расчувствоваться и сказать «все хорошо, милая? Все просто з**бись!» Этого она от меня ждет, закатывая дешевый спектакль?
— Проверь все, — приказал Кириллу, не оборачиваясь, — найди мне этого смертника. А ты встала, живо!
Дернул одеяло, отбросив его в сторону, на пол, словно оно заразное было.
— Пожалуйста, — прошептала она, пытаясь прикрыться, бросая беспомощный взгляд на Кирилла.
— Не беси меня! — прорычал и волк внутри дернулся, обнажая клыки, его ярость еще сильнее моей. Зверь не прощает предательства. Никогда!
— Я все объясню, — проблеяла жена, с надеждой взглянув на меня, — пожалуйста.
— Конечно, любимая. Объяснишь, — склонился к ней, — но чуть позже. А пока заткнись, иначе я за себя не ручаюсь. Подъем.
Схватив под локоть, грубо стащил с кровати. Татьяна, залившись пунцовой краской, пыталась прикрыться. От меня, от Кирилла, с равнодушием смотрящего в сторону. Показное спокойствие, я чувствовал, как его буквально колотило изнутри, как сдерживался из последних сил. Он был солидарен с моим зверем.
