В случае с драконами поверить написанному оказалось намного проще, чем увиденному собственными глазами. Дракон же, вопреки здравому смыслу, истерично вопиющему о том, что такого просто не может быть, потому что не может быть никогда, величаво парил в воздухе, как гигантская птица, унося нас на юг, подальше от обитаемых земель.
Мартель и сам понимал, что его поспешный уход сильно смахивает на бегство, однако у него имелась веская причина, чтобы так поступить. В конце концов, представление невесты по всем правилам можно провести и чуть позже, когда она примет более-менее пристойный вид. Девушке и самой будет приятней предстать перед слугами в образе юной прелестницы, а не болотного чудища.
Но главное, нужно было в кратчайшие сроки известить леди Матильду о том, что Абелия жива и здорова. Лорда Навье сильно тревожило состояние почтенной дамы. Он видел, что известие о возможной гибели единственной внучки сказалось на ее самочувствии не лучшим образом. И следовало поторопиться, чтобы не опоздать с радостной вестью.
Поручив свою чумазую находку заботам служанок, Мартель, даже не переодевшись, поспешил в свой кабинет, дабы отправить послание леди Матильде. После этого он занялся составлением однотипных писем тем магам, что семнадцать лет назад были задействованы в ритуале. На это потребовалось совсем немного времени, благо переписчик был всегда под рукой, и ему нужно было лишь дать список имен получателей с их адресами.
Переделав все неотложные дела, лорд Навье, наконец, смог заняться собой, уверенный в том, что слуги в точности выполняют его распоряжения в отношении гостьи. О том, что что-то пошло не так, он понял сразу, как только столкнулся с леди Белиз, поджидавшей его на выходе из купальни. Почтенная вдова пребывала не в лучшем расположении духа. Гримаса недовольства исказила красивые черты женского лица, лишая его привлекательности. Она с трудом сдерживала бурлящий в ней гнев. Хорошо хоть у Белиз не имелось ни капли дара, не то не обошлось бы без разрушений.
Неожиданно для себя Мартель по-новому взглянул на вдову друга. Еще недавно он считал ее вполне милой: светлые волосы, вздернутый носик, голубые глаза, тонкие брови и как бы в противовес им пухлые губы. Вероятно, в детстве ее называли не иначе как ангелочком и скорее всего она с рождения не знала ни в чем отказа. При этом Белиз старалась вести себя в высшей степени пристойно. Не досаждала ему по пустякам, держалась всегда подчеркнуто вежливо, не позволяя себе и тени упрека в гибели мужа. Напротив, весьма ценила проявленное им великодушие. Герцог ведь и впрямь мог обойтись с ней достаточно жестко, как и полагалось с женой предателя, но вместо этого подарил ее сыну баронство, да к тому же разрешил им, хоть и временно, поселиться в собственном замке.
