- Ключи в прихожей оставь, - наконец-то перестав икать, тихо говорю я.
Во взгляде мужа появляется оттенок боли. Теперь он выглядит как человек, который разочаровался в своих надеждах давно, но окончательное подтверждение этому получил только сейчас.
- Поговорим, Варежка? - шепчет он, мягко забирая из моей руки пустой стакан и отставляя его далеко, словно это пистолет в руках неадекватного человека, взявшего в заложники стариков и детей.
- Нет, - я тоже шепчу, словно боюсь, что нас кто-то услышит.
- Варя, - Максим протягивает руку к моим кудряшкам и отводит в сторону от лица прядь, заправляя ее за мое ухо. - Ты не представляешь, насколько ты не права в своих... подозрениях.
Молчать. Не отвечать. Не дать себя втянуть в бессмысленный разговор. Все уже отравлено, уже покалечено.
Специально делаю то, что не позволяла себе делать с пятницы: вызываю в памяти воспоминание о том, как нежно держал мой муж в своих красивых ладонях ЕЕ заплаканное лицо, как прижимался своими (черт возьми, моими своими!) губами к ее щеке, как врал, что сидит и работает в офисе, когда сам...
- Оставь ключи в прихожей, - повторяю я, собираясь гордо встать и выйти, оставив мужа одного на кухне и в этой жизни. Но запинаюсь за ножку стола и почти падаю в руки быстро поднявшегося и ловко подхватившего меня Максима. Он так отчаянно сжимает меня в крепком объятии, уткнувшись горячими губами в ухо, что от неожиданности вполне ожидаемого происходящего я начинаю отчаянно биться в его руках, как несчастная кошка, которую дети назначили больным ребенком в игре "дочки-матери" и собираются лечить всеми доступными им способами.
- Это только в твоей голове, - отпустив меня, говорит Максим с интонацией главы религиозной секты, терпеливо, но настойчиво и даже как-то покровительственно.
Да. Конечно. Он выбрал вариант глупой жены, ревнующей без причины и поэтому виновной в ситуации. Не буду отрицать: всю жизнь я ревную мужа, с детства. Но девять лет брака как-то меня успокоили, вернее, это сделал он, до недавнего времени не дававший мне никакого повода сомневаться в его любви.
- Мне нужно, чтобы ты меня слышала и понимала. Ты в состоянии выслушать сейчас или кормишь своих тараканов?
Моих тараканов... Не спорю. В моей голове живет толпа ревнивых, ленивых, но вполне себе добрых и приличных тараканов. А главное, верных! А у кого их, этих самых тараканов, нет? И у Максима они должны быть, по логике вещей...
Тут же представила себе, как сошлись на поле боя наши тараканьи войска. Его образцовые, сильные и дисциплинированные, в обмундировании с иголочки, стоят фронтом навытяжку, ожидая приказа главнокомандующего. И мои ополченцы: разнокалиберные, в лаптях с привязанными пучками сена и соломы, чешут грязные шеи и прикидывают, как откосить от строевой.
