Максим ничего не отвечает и не двигается. В белой рубашке, сером костюме и лиловом галстуке он выглядит красивым, подтянутым и бодрым. Второе имя моего мужа - Потрясающий Вкус.
А что ты ожидала увидеть, зебра Варвара? Честно? Осунувшегося, с покрасневшими от слез и бессонных ночей глазами, несчастного человека, потерявшего единственную любовь и смысл жизни. Лиловый галстук делает голубые глаза Максима почти фиолетовыми. Он по-прежнему смотрит мне прямо в глаза, взгляд не отводит, ничего не отвечает, ни о чем не спрашивает.
- Как хофефь, - говорю я с набитым ртом, щедро откусывая от последнего бутерброда. - Я фот офенила кофе ф коньяком.
- Ты отключила телефон, - вдруг начинает разговор Максим.
От звука родного голоса нервно вздрагиваю, еще раз обливает волной тоски и накрывает ощущением невозвратимости счастья. Медленно дожевываю, только сейчас, после его слов, вспомнив, что отключила и не брала телефон в руки с вечера пятницы. Неопределенно машу рукой. Мол, да, не хотела и не брала. Максим же проходит на кухню, даже не пытаясь подойти ко мне, и садится за стол напротив.
Разве он не должен сейчас меня уговаривать не принимать все близко к сердцу? Или доказывать, что я все не так поняла? Или хотя бы просить прощение? А может, он пришел сказать, что раз все раскрылось, то мы должны расстаться?
Но муж молчит. Переводит взгляд с меня на открытую бутылку коньяка и обратно на меня.
- Как арманьяк? Понравился? - мягко и даже как-то нежно спрашивает он.
Киваю ему, отчаянно придумывая, как сопротивляться этой нежности. Он что-то задумал. Но что? Как себя вести? Зачем мне вообще эта встреча? Я реально жду каких-то объяснений? Вот сейчас я их получу - и что мне с ними делать? Может, ЕЙ он и сможет объяснить что-то про меня... Но вот МНЕ про нее... Мне ничего не нужно! Категорически ничего! Пусть даже не начинает. Мне не понравится любой вариант, какой бы он ни выбрал.
- Ухо-ик-ди, - икота возобновляется, сильная, с болью.
Максим встает, наливает в стакан воду, подходит и садится возле моего стула на корточки:
- Вода, - ласково сообщает он, беря мою левую руку и вкладывая в нее стакан.
Обливаясь, пью короткими рваными глотками, как учила делать при икоте баба Лиза. Пью долго, уменьшая и уменьшая глотки, чтобы только не отреагировать на интонацию и не сдаться. Я поняла. Он хочет успокоить меня, обмануть лаской до того, как я начну сопротивляться. До того, как начну трезво соображать. Не буду ничего спрашивать. Не стану ни в чем разбираться.
