- Как скажешь, подруга. Все поняла. Приеду за Ванькой максимум через час. Продержитесь? - Сашка, как всегда, не спорит, она нападет при встрече.
- Продержимся час? - неуверенно спрашиваю у Вани, боясь испугать его своим неадекватным поведением и странно болезненным состоянием.
- Продержимся! - кивает Ваня, завороженно глядя на коллекцию фарфоровых фигурок. Да. Это чудо расчудесное. У бывшего врача вообще не квартира, а музей. Но эта коллекция - что-то особенное, собирали они ее вдвоем, моя бабушка и ее друг Миша. Лет сорок собирали. Так что половина коллекции моя - бабушка оставила по завещанию. Даже опись есть. Но пока Михаил Аронович жив, рука не поднимается разделить коллекцию. Пусть у него остается. Так правильно. Есть даже семейная легенда о том, как и с чего эта коллекция начиналась. Надо будет Ваньке как-нибудь рассказать. Потом, не сейчас...
- Варюша! Вы очень хотели прилечь, помните? Вид у вас какой-то нездоровый. Я мальчика с рук на руки Александре передам, не волнуйтесь. А чтобы и я не волновался, можно получить разъяснения? Я не все понял из того, что вы сказали, когда пришли. Успокойте старика, дорогая!
Да уж... Напугала я его еще больше, чем проснувшегося Ваньку. Он, когда мне дверь открыл, услышал нечто бессвязное и бестолковое:
- Михаил Аронович! Это Ваня, Сашин сын. Его надо отдать матери. А меня никому отдавать не надо. Никому. Я у вас спрячусь. Хорошо? Мне очень-очень надо спрятаться. У вас. Больше негде. У него ключи есть. От всего ключи. А от вас нет ключей. Можно мне прилечь? Главное, никому не открывайте. Только Сашке. Ничего никому не рассказывайте! Понимаете? Ничего и никому. Я все сама. Мне бы только прилечь, пожалуйста.
Старик засуетился, пропуская нас с Ваней в квартиру. Ванька сразу завис, увидев коллекцию, а я села на ближайший стул. Минут пять прошло в молчании. Потом я начала писать сообщения своим гостям и звонить Саше.
- Я потом вам все объясню. Мне бы лечь, - лихорадит сильно, очень хочется забраться под что-то теплое и заснуть.
- Я все понял, Варенька. Ложитесь в моем кабинете на диван. Отдыхайте, сколько нужно. За мальчика не волнуйтесь. Никому ничего не скажу. Максиму мне позвонить или вы сами?
- Нет! - вскакиваю со стула и хватаю старика за руки. - Нет, пожалуйста, Михаил Аронович, не надо ему звонить и пускать его не надо. Не надо...
Слезы начинают течь. Без сил сажусь на стул, отворачиваюсь к стене, обхватываю себя руками и начинаю тихо раскачиваться, убаюкивая саму себя. Плачу горько и тихо, по-прежнему боюсь испугать Ваню.
