— Не думаю, — возвращает меня к реальности Римма Викторовна. — Он только сообщил, что через час ему нужна рубашка, а потом часа два его не будет. Настаивал, что точно такую же.
— Может, еще просо с пшеном перебрать? — плююсь я желчью разочарования. Что-то подсказывает мне, что с этой гламурно-розовой сорочкой будут проблемы.
— Нет. Нинка! Такую в России не купить. Это новая линейка Husbands. Франция. Один в один точно нет! — "утешает" меня по скайпу лучшая подруга Ленка, дизайнер авторского нижнего белья. — Даже мои связи не помогут. Что за цвет вообще! Она чья?
— Не поверишь! Тостера! — смеюсь я над Хозяином. А что? Здоровый презрительный смех для разнообразия лучше горькой и уводящей в неадекват ненависти.
— Могу предложить розовую, итальянскую. Но… — Ленка подозрительно хрюкает.
— Что но? — не понимаю я.
— Она немножко коралловая, — объясняет Ленка.
— Пойдет! — соглашаюсь я. — Все равно он не собирается надевать то, что я куплю. Ему надо меня унизить поручением.
— А как ты вообще ему рубашку задолжала? — любопытствует Ленка.
— По глупости! — с досадой говорю я. — Он не хотел меня слушать — и спрятался в лифт.
— Спрятался? Хозяин? От тебя? — недоверчиво переспрашивает Ленка, исчезнув с экрана и роясь в гардеробной.
— Представь себе! Он меня боится! — уверяю я подругу. — Ну, нашла?
— Нет еще! — куксится Ленка. — Но все перерою и найду! Клянусь!
— Отправляю Димку, — радуюсь я и набираю номер.
— А можно без этого… кретина обойтись? — тут же встает в стойку Ленка.
— Ленуся! Вчера он был просто мажором. Когда успел так деградировать? Димка появляется у меня через десять минут:
— Что, старая Хозяйка, надо? — язвит он.
— Метнуться к Ленке и забрать рубашку для Тостера, — даю я поручение.
— Да! Весь дом гудит! — смеется Димка. — Хочешь узнать самую криминальную версию?
Я отрицательно мотаю головой, но Димку это не останавливает:
— Павла считает, что вы подрались в лифте. Кстати, Нинок, а как ты в лифт попала? Он тебя затащил в него? Узнал, что у тебя клаустрофобия?
— Я сама залетела, — виновато сознаюсь я. — Скорость не рассчитала. А он там розовый такой! Тьфу! А я с подносом и соком свежевыжатым. Гранатовым. Он опять зарубил мою идею. А Тарасовы платят за мой литературный вечер больше, чем агентство заработало за две недели!
— А Тостер… Александр Юрьевич оказался человеком тонкой душевной организации! Он противник разводов! — хохочет мой личный помощник и курьер агентства.
— Какой он бизнесмен после этого? — взываю я к Димкиному сочувствию.
