Я снова обратила свое внимание на коридор, и решительность пронизала мой тон.
— Эй? Ты знаешь, кто я? Тебе не нужно показывать свое лицо. Просто поговори со мной. Мы можем что-нибудь придумать. У меня есть ресурсы, люди в моем распоряжении, которые могут дать тебе все, что вам нужно.
В пределах разумного. Мои отцы, вероятно, пожертвовали бы деревней человеческих женщин в обмен на мою жизнь, но я никогда бы не предложила этого.
Теплая кожа скользнула по моей спине, и мое сердце заколотилось. Салем положил руку мне на бедро, а другой опёрся на перекладину решетки повыше той, за которую держалась я. Когда он двинулся вперед, его твердое, как кирпич, тело прижало меня ближе к воротам, поймав в ловушку.
— Эй, ты там, — его дыхание шелестело в моих волосах. — Может, в следующий раз принесешь фляжку? Я не привередлив. Просто наполни его самым крепким, что у тебя есть.
— Невероятно, — пробормотала я. — Почему бы не попросить еще и мяту для твоей подушки тоже? О, подожди-ка. У нас нет подушек.
— Тебе не нужна подушка, — он наклонил голову и уткнулся носом мне в шею, отчего по спине побежали мурашки. — Ты спала как убитая на моей груди. Этакое слюнявое, храпящее бревно.
— Я не хр…
Шестеренки над головой загудели, и дверь пришла в движение. Нет, нет, нет! Я схватилась за стальной край и попыталась отодвинуть дверь, но она закрывалась с механической силой.
— Ты зря теряешь время, — он схватил меня за бедра. — Я уже пробовал это сделать.
Я отмахнулась от его рук.
— Мы должны что-то предпринять.
Мои легкие клокотали, каждая клеточка моего тела жаждала свободы. Отчаяние заставило меня бороться, мои руки горели, а ноги скользили по бетону в моих бесполезных попытках пересилить дверь. По мере того как вид на коридор сужался, воздух становился все реже, а моя надежда рушилась под тяжестью стали.
Отчаяние подкралось, и по пятам за ним последовал взрыв ярости. Мой желудок взбурлил, сердце бешено заколотилось, а из горла вырвался гортанный рев. Я, бл*дь, вышла из себя.
— Ты уе*ок без члена! Ты боишься человеческой девушки? — я втиснулась в щель закрывающейся двери и заколотила по воротам, дрожа всем телом. — Я знаю, что ты меня слышишь. Неужели ты настолько презираешь себя, что стыдишься показаться? — я отчаянно била по стали, и боль только еще больше разъяряла меня. — Держу пари, что твое лицо покрыто фурункулами, а клыки настолько гнилые, что все тело протухло. Дети-гибриды закрывают глаза, когда видят тебя?
