— Это не я.
— Что не ты? Ты хочешь сказать, что не контролируешь свое собственное тело?
— Я говорю тебе, что не обманываю тебя своими глазами, своей кровью… или тем, что ты видишь.
Поверила ли я ему? Я не должна была, но что-то в его голосе заставило меня подумать об альтернативных вариантах.
— Нас накачали наркотиками. Может быть, это как-то повлияло на нашу…
— Это все ты.
— Что?
— Твои золотистые глаза соблазняют меня, — он склонил голову набок. — Это ты видишь, что творится у меня в венах.
Я немедленно отвергла это обвинение, и каждая часть моей натуры подобралась для защиты. Но слабое сомнение все же пробралось внутрь. Разве не это искали мои отцы и я? Идиосинкразия, бросающая вызов науке? Причуда в моей генетической структуре?
— Ладно, допустим, ты прав, но это не так, — с тяжелым вздохом я посмотрела ему прямо в глаза. — Что ты видишь?
— Желтые листья осенью, — его дыхание прошептало мне на губы. — Цветы на поле подсолнухов. Крылья бабочки-махаона. Золотистое…
— Я не об этом…
— Заткнись, — его зрачки расширились, поглощая металлические осколки радужек. — Золотистое небо на рассвете. Очарование. Красота. В самой первозданной, чистой и опасной форме.
Соблазнительное тепло наэлектризовало мое сердце. Очевидно, я была падкой на красивые слова.
— Но что ты чувствуешь, когда смотришь мне в глаза?
— Ты уже знаешь.
Дюйм пространства между нами наполнился ионизированным воздухом, потрескивающим статикой по моей коже. Как это могло быть делом моих рук, когда все, что я чувствовала, было реакцией на него? Прикосновение его бедра к моим ногам заставило меня задрожать. Жар его дыхания заставил мои ребра расшириться. Его член, твердый и пульсирующий возле моей киски, вызвал пульсацию, которая была такой острой и жадной, что я подумала, не порвала ли я внутреннюю мышцу.
Я позволила своему взгляду блуждать по его мужественной челюсти, острым зубам, прямому носу и чертам лица, которое было таким же чистым, как прекрасный фарфор. Чернильно-черные волосы лежали сексуальными пучками, не слишком длинными и не слишком короткими. Когда он успел подстричься? Теперь, когда я подумала об этом, на его лице не было и намека на щетину. Это придавало ему мальчишеский и невинный вид. Пока я не посмотрела ему в глаза.
Неудержимая сексуальность исходила из глубин. Темная. Прожорливая. Наглая. Я представила, как его пальцы тянут меня за волосы. Наши обнаженные тела. Трение. Чавкающие звуки бьющейся плоти. Стенки моей киски растягиваются вокруг него. Зубы впиваются мне в шею.
