Боже.
Она заплакала.
Из-за Говарда.
Зазвонил телефон, и она рванулась к нему.
— Джонни!
Голос на другом конце звучал весьма пьяным, но она всё равно была очень рада его услышать.
— Хочешь прокатиться, детка? Может, немного потанцевать или, может быть…
— Тащи сюда свою шикарную задницу прямо сейчас, — приказала она.
* * *
Примерно месяц назад Говард Моли, миколог, ботаник и брошенный любовник, в ужасе смотрел на мертвого оцелота[6]. Потоки ручья сминали мелкую пятнистую шерсть животного. Он пересёк реку на востоке, что показалось Говарду странным. Почему? — задумался он. — Почему ты перешёл реку здесь?
Оцелоты, как известно, избегают воды во всех ситуациях, кроме опасных для жизни. Это казалось странным. Странным ещё были десятки ярких, кроваво-красных нарывов, рассыпанных по всей шкуре животного. Нарывы были похожи на полочные грибы… только вот большинство этих грибов были сапрофитными, то есть они росли на пнях или мертвых деревьях. Но этот вид явно демонстрировал мицелий, способный к поражению млекопитающих, что означало, что его пищевая поддержка происходила из мертвой ткани животного. Это было очень редким явлением среди бесплодных грибов.
На самом деле Говард никогда не видел подобных грибов. Они были ярко-алого цвета, беложаберные спорафоры с острыми, как бритва, гребнями. Новый род, — понял он.
Он уже обнаружил несколько дюжин неиндексированных грибов-таллофитов. Зональные Polyphores, Clitopili, Tricholomas, шероховатые Paneoli. Большинство здешних лесов до сих пор были неисследованными. Ученые команды просто сходили с ума от количества новых видов насекомых, рептилий, птиц, растений, они были здесь повсюду. И да, здесь были сотни новых видов грибов.
Говард снял рюкзак с плеча и опустился на колени перед трупом оцелота, доставая контейнер для образцов. Vermilius Moleyus, — окрестил его Говард, снимая щипцами один из ярко-красных чешуйчатых грибов с трупа оцелота. Этим грибам не нужен был солнечный свет, они добывали углеводы из мертвых растений, а иногда и из мертвых существ… Но, затем…
Клара, — внезапно подумал он.
Даже в эти дни великих открытий, в дни, когда рассеянное внимание могло стоить жизни из-за укуса ядовитой змеи или возможности быть заживо съеденным племенем Уруэу-Вау-Вау, все, о чём он мог думать, была Клара. Почему она не отвечала на его письма?
Он сидел на пне и смотрел на свои колени. Его брюки цвета хаки промокли от пота. Растительность вокруг него кишела-прыгала, капала, кишела жизнью.
