Пожилая миссис не знала одного: в глубине души Кэтрин Роуз осталась все тем же неистовым маленьким демоном, стремительным и непокорным. И только один человек на свете принимал и любил ее именно такой…
— Воспитывая, мать поощряла в нас с сестрами только то, что считала правильным, остальное ее раздражало. — Кейт обхватила руками колени и подтянула их ближе. — Мы учились рисованию, пению, танцам, вышивали, играли на фортепиано. Она старалась привить нам свой собственный вкус в одежде, тщательно подбирала книги для чтения — чаще всего сентиментальные романы, одобряла взгляды и суждения, принятые в обществе, и радовалась, когда ее дочери одна за другой удачно выходили замуж. Отец давал каждой по десять тысяч фунтов приданого, поэтому у моих сестер не было недостатка в женихах. — Она помолчала. — Для меня же его приданое было особенным. Деньги — само собой, но было и другое, не менее ценное…
Хорошее образование — вот что стремился дать ей отец. По его словам, вся разница в воспитании юных джентльменов и леди заключалась лишь в том, что первым было доступно больше знаний, свобод и прав. Благодаря полковнику Кейт в раннем детстве удалось вкусить полной свободы — и она навсегда запомнила этот пьянящий вкус. Но, даже отказавшись, после обстоятельного разговора с женой, от своей нелепой и опасной затеи обращаться с дочерью как с сыном, сэр Джеймс решительно двинулся дальше и сосредоточился на всестороннем развитии Кэтрин, жалея лишь об одном: что не сможет дать ей те права и свободы, которые общество предоставляет джентльмену.
За свою долгую жизнь он собрал прекрасную библиотеку, дополнив ту, что досталась в наследство ему самому. В выделенной под нее просторной комнате каждый вечер и проходили их занятия, больше похожие на занимательные беседы. Сэр Джеймс очень любил рассказывать, а Кейт — слушать, и порой они до глубокой ночи изучали географию по старым потертым картам и воспоминаниям полковника о войне с французами в Индии, заодно повторяя неприятельскую грамматику и ведя арифметический подсчет потерям с той и с другой стороны, а за дверью переминалась несчастная гувернантка, не смевшая войти внутрь и прервать урок, но при этом боявшаяся, что миссис Маккейн отругает ее за то, что мисс Кэтрин легла спать не вовремя… Часто отец читал дочери книги, позже она начала читать сама, и на занятиях они обсуждали прочитанное. Полковник стремился не столько загрузить ее разнообразными знаниями или чужими мнениями, сколько развить в ней острый, пытливый ум, способный создавать свои собственные суждения и делать выводы. Он не ограничивал образовательные возможности Кейт рамками предубеждений и предрассудков: именно поэтому в возрасте пятнадцати лет она прочла несколько книг Мэри Эстелл**** и леди Уортли-Монтегю*****— смелые идеи первой и сильный характер второй произвели на девушку неизгладимое впечатление, а книги стали предметом долгих дискуссий не только с отцом, но и с другими джентльменами на светских приемах, куда Кэтрин вскоре начали вывозить. Она пыталась обсуждать правильное отношение к браку и с юными мисс, но те сочли ее слова слишком сложными для понимания и негласно, между собой, объявили младшую мисс Маккейн сумасбродкой…
