— А ученик мясника…
— О нём мы не будем говорить.
— Почему? — спросил Максик.
— А то тебе захочется жареной колбасы, — ответил Йокус. — Лучше остановимся на жестянщике.
— Хорошо. Значит, я буду учиться тому, что ты уже умеешь, — сказал Маленький Человек. — Но ведь этому я никак не смогу научиться! Ну как я смогу проглотить двадцать больших лезвий, а потом вытянуть их за нитку изо рта? Или, например, где мне взять такого маленького кролика, чтобы он уместился в моём цилиндре? Разве что в стране лилипутов, но ведь такой страны на самом деле нет! И потом, игральные карты, твоя волшебная палочка и букеты цветов и сигареты — всё это для меня слишком большие вещи.
Профессор кивнул:
— Я тебе уже говорил: случай сложный. Все ученики в мире учатся тому, что умеет делать их учитель, — будь то ученик булочника, или жестянщика, или портного, или сапожника…
— Или мясника, — добавил Максик и захихикал.
— Да, и он тоже, — подтвердил Йокус. — Ты же будешь единственным в мире учеником, который будет учиться тому, что твой учитель не умеет и не может делать.
— Но ты можешь всё!
— Разве я могу спать в спичечной коробке? Или летать верхом на Минне по комнате?
— Ты прав. Этого ты не можешь.
— Или могу я, например, — продолжал профессор, — высунуться из кармана? Могу я по занавеске взобраться на карниз? Или пролезть сквозь замочную скважину?
— Нет, не можешь! Ой, сколько ты всего, оказывается, не можешь! Вот здорово!
— Здорово или нет, — продолжал профессор, — но это так. Ты ученик фокусника, а я твой учитель, и я научу тебя вещам, которых сам делать не могу.
На этом месте их прервали. В комнату вошёл официант. Он принёс коньяк и порцию ананасного торта. При этом он чуть не сбил с ног манекен.
— Вот те на! — воскликнул он. — Это ещё кто такой?
— Это красавец Вольдемар, — представил его Йокус. — Наш дальний родственник.
— Красивый малый! — сказал официант. — А фамилия у него есть?
— Фамилия его Чурбанн, — очень серьёзно ответил Максик. — Вольдемар Чурбанн.
— Чего только не насмотришься в гостиницах! — заметил официант. Он отвесил манекену поклон и, сказав: — Желаю приятно провести время в Берлине, господин Чурбанн! — вышел из номера.
Когда профессор выпил свой коньяк, а Максик, орудуя крошечной серебряной вилочкой, отломал кусочек ананасного торта, у них начались занятия.
— Недавно ты наблюдал, как я обвёл вокруг пальца директора Хинкельдея, начал урок профессор.
— Наблюдать-то я наблюдал, да ровным счётом ничего не видел. Даже вот номер с очками. Я их заметил уже на твоём носу.
