«Любопытно, — размышлял художник. — Мы всё больше и больше удаляемся от нашего места назначения. Таким образом, эти три дня мы идём против ветра прямо к Мальвинским островам.»
Тем не менее, он не смел делиться своими наблюдениями и из осторожности держался тихо. Ван ден Брукс, поглаживая свою сверкающую глубокими зелёными спиралями бороду, читал морскую карту.
В салоне Хельвен нашёл Марию Ерикову, Трамье и Леминака.
— Как одиноко, — сказала русская. — Сколько ещё времени мы будем оставаться без новостей?
— Ба! — ответил адвокат, — какая у нас сейчас может быть потребность в новостях? Разве мы недостаточно счастливы? Что касается меня, — добавил он, бросая томный взгляд на место своего соседа, — я не нуждаюсь в большем.
— Я, — сказал профессор, — хотел бы знать, выступал ли этот расслабившийся старик Рукиньол в Академии с докладом о диссоциации нервных клеток радиолярий; он, должно быть, наговорил кучу немецкой бессмыслицы.
— А я, — сказал Хельвен, — хотел бы знать, по какому пути мы идём в Сидней?
Он рассказал о своих соображениях.
— Вы уверены, — спросил Леминак, — что Вы не были обмануты?
— Уверен, — сказал Хельвен.
Адвокат, казалось, сомневался.
— Зачем Ван ден Бруксу сбивать нас с курса, когда он сам направляется в Сидней? — спросил профессор.
— Хельвен, друг мой, — насмешливо сказала Мария Ерикова, — не доверяйте своему воображению. Вы иногда грезите о приключениях. Не грёзы ли порождают все подозрения?
— Давайте, — язвительно сказал Хельвен, — не будем говорить об этом. Всё в руках Божьих.
— Что касается меня, — с уверенностью сказал профессор, — я доверяю хозяину. Он парадоксален, но я думаю, что он честный человек и хорошо знает своё дело.
Хельвен не мог не улыбнуться.
Появился хозяин, за ним вскоре последовал стюард, объявивший об обеде.
— Прошу к столу, — сказал Ван ден Брукс; — шеф приготовил нам миногу по-голландски и долму из виноградных листьев по греческой моде. Не сидите на месте!
Он взял Марию Ерикову за руку.
— Как вам на борту, мадам?
— Замечательно, но для меня, — добавила она, — это — сказка, а вы — волшебник. Я боюсь вдруг превратиться в мышь, в белку или в писательницу.
— Ничего не бойтесь, — сказал он. — Я не злоупотребляю своими возможностями, а что касается последнего из превращений, то я не люблю синих чулков.
Он небрежно добавил:
— У меня есть последняя книга мадам Морель. Могу дать вам почитать, пожалуйста.
— Большое спасибо, — ответила русская.
В курительную комнату были внесены ликёры — последние бутылки Вдовы Амфу, и в это время возник Галифакс.
