Пальцы Питера замерли, и он сердито посмотрел на Нэйта.
— Ты придурок, ты знаешь это?
Я спрятала улыбку на груди у Нэйта. Возможно, он и изменился, но острый на язык шутник все еще жил под броней у него внутри.
— Я в курсе, — ответил Нэйт и снова погладил меня по спине.
Питер и Дэвид встали и побрели к двери.
— Увидимся утром, — Дэвид бросил на меня взгляд. — Тренировка, усиленная и ранняя.
Я уставилась на него:
— Сейчас же два часа ночи.
— Тогда лучше ложись спать, — ответил он, закрывая за ними дверь.
Нэйт откинул голову назад, глубоко вздохнул и сказал:
— Дэвид прав. Тебе нужно идти спать и тренироваться.
— Тебе тоже нужно поспать.
Он издал низкий смешок.
— Ты что предлагаешь, спать вместе со мной?
«Да, пожалуйста».
— Ну, ты меня отшлёпал и все такое. Думаю, это справедливо.
Он застонал:
— Я прошу прощения за это.
— Не стоит, — ответила я. Моя попа болела, но бабочки кружились и порхали у меня в животе, когда я думала о том, как это было — лежать на его коленях, его рука между моих ног.
— Я имею в виду, это скорее сожаление, но я не жалею.
Его рука пустилась вниз по моей спине и скользнула вдоль талии джинсов.
— Я так и думала.
Он откашлялся и опустил руку.
— Но это не должно повториться. Это… — он стащил меня с колен, и я встала лицом к нему. — Не может повториться.
Лёд сковал мое сердце, когда я посмотрела ему в глаза.
— Почему?
— Тебе восемнадцать. У тебя вся жизнь впереди. Колледж и реальный шанс выбраться из этого гребаного бардака, — его тон смягчился, и он взял мои руки в свои. — Я знаю, ты считаешь меня кем-то типа спасителя, хорошим парнем, но я не такой. Я убиваю людей. Я забираю чужие жизни. Я не такой, как ты думаешь.
— Ты не знаешь, что я думаю, — я убрала руки и скрестила их на животе. — Ты меня не спрашиваешь. Все, что ты делаешь, это говоришь мне, что не может случиться.
Он почесал заросший щетиной подбородок.
— Давай не будем сейчас. У нас обоих была долгая ночь. Ладно?
— Нет, не ладно. Ты не можешь поцеловать меня, а потом сказать «нет». Я так не хочу, со мной это не сработает.
Я пыталась не обращать внимания на ещё один его отказ, но он всё же задел меня в глубине души, оставляя там вновь заявившее о себе чувство горечи.
Усталость навалилась на него, состарив на несколько лет.
— Я не могу быть тем, кем ты хочешь, Сабрина. Я не тот человек. Я держал тебя подальше отсюда, чтобы ты могла жить своей жизнью, не оглядываясь назад. Вот на что была бы похожа жизнь со мной. Ты должна понять, что как только я убью Дмитрия, тебе придется уйти. Это для твоего же блага.
