— Но, — продолжил я, наклонив голову в сторону. — Ты можешь сказать мне, кто стукач, и её никто не тронет.
— Понятия не имею, — сорвалось с его губ. Голос его был еле слышен, слова застревали в горле.
— Прогресс, — сказал я, пихнув Дэвида локтем, и прислонился к столу рядом с ним. — Но я тебе не верю.
— Понятия не имею. Только Дмитрий знает, — ответил он и закашлялся так, что кровь потекла из уголка его губ.
— Это весьма печально.
Я цыкнул и сжал кулаки.
— Я говорю правду.
Я посмотрела на Дэвида, который слабо кивнул, что означало, что это дерьмо говорит правду.
— Почему Сабрина?
Он снова замолчал.
Я повернулась к Дэвиду, заводя разговор, как будто в пяти футах от нас не сидел окровавленный пленник.
— Знаешь, чем сейчас увлекаются красотки? Это всякая хрень с БДСМ. С кнутами, поркой и болью.
— Я выпорол их предостаточно, — ответил Дэвид с ухмылкой. — Вероятно, даже больше, чем было нужно.
— Какая твоя любимая часть?
— Когда они плачут, — ответил он. Без колебаний.
— Круто.
Я засмеялся, разыгрывая эту сцену. Я просто болтал, валял дурака, но Дэвид? Я не был так уверен. Черт, мне нужна была сигарета.
— И рыжие действительно делают это из-за тебя?
Он хмыкнул.
— Они больше всего сопротивляются, больше крови. И их слезы, — он ухмыльнулся, — ты получаешь достаточно, смешиваешь с её кровью, и у тебя уже хватает смазки, чтобы...
— Он говорит, что Сабрина принадлежит ему, — выплюнул Олег. — Что ты забрал её и поэтому должен заплатить. Она его.
— Смотрите-ка, кто вдруг заговорил! — протянул я, поворачиваясь к Олегу. — Почему он думает, что имеет право на Сабрину?
— Он работал на её отца, Петрова, — ответил тот, закашлявшись, кровь снова потекла из его опухших губ. — Петров был мерзким педофилом.
Я посмотрел на Питера, взглядом спрашивая «какого хрена».
— Отец Сабрины был... — его брови сошлись на переносице. — Педераст. Любил мальчиков. Насиловал Дмитрия, я так понял.
— Значит, все дело в мести. Наказать дочь за грехи отца.
Я снова перевел взгляд на пленника.
— Так вот почему он пристал к моей заднице, как озабоченная горилла?
— Da.
Теперь мне и правда нужна была сигарета. Сабрина попала в самую паршивую середину вражды между моей группировкой и русскими. Как только она покинула безопасную школу-интернат, Дмитрий напал на неё. И я был идиотом, который сказал ей: «Иди по магазинам, убирайся из моего дома, отлично проводи время, гуляй на публике. Давай я нарисую большое красное яблочко на твоей спине, прежде чем ты уйдешь».
