Посмотрев на часы, Эмбер поняла, что опаздывает работу.
«Интересно, - подумала она, нехотя вставая с кровати, - почему в фильмах герои просыпаются от кошмаров до того, как им нужно куда-то идти? Всё ведь случается ровно наоборот».
Окончательно вырвавшись из объятий сна, девушка подошла к платяному шкафу с одеждой. Она была полностью обнажена, а в комнате было свежо, поэтому она поспешила одеться. Эмбер открыла шкаф. Там царил идеальный порядок: все вещи аккуратно разложены по полкам, нигде ничего не валяется просто так, только шарфы на верхней полке лежали большим клубком.
Эмбер быстро одела черные кружевные трусики, черные чулки, и кружевной лифчик с застёжкой на груди. Ей очень не нравилось каждый раз выворачивать руки за спину, пытаясь найти эти крючочки, поэтому все её лифчики имели застёжки спереди. Недолго она выбирала и брюки: их у неё было всего-то несколько пар, и преимущественно одного оттенка. Вопрос с верхней одеждой отпал сам собой, так как каждой паре брюк полагался свой пиджак или куртка.
А вот над обувью она задумалась надолго. Отец всегда учил её, что обувь должна содержаться в чистоте, а ноги в тепле. Отец... она с грустной улыбкой посмотрела на свои старые детские туфельки, которые он подарил ей незадолго до своей смерти. Странно, что выкинув всю детскую обувь, а отец дарил ей не одну пару, она почему-то оставила именно эти бежевые туфельки.
А вот её мама сказала бы, что они «мальчиковские». Ей всегда было сложно угодить. Икона стиля, со своей огромной коллекцией всевозможных платьев: вечерних, коктейльных и других, названия которым Эмбер даже не знала. Она вообще удивительно мало взяла от матери. Нет, внешне, за исключением ярко-голубых глаз - один человек с мамой. Но вот характер...
В конце концов, она остановила свой выбор на туфлях на низком каблуке. Собственно, его там почти и не было, а сами туфли больше смахивали на балетные тапочки.
Эмбер вышла на небольшую кухню. Зная, что опаздывает, она решила перекусить по-быстрому, хоть и предпочитала посидеть за завтраком подольше. Эмбер открыла большой навороченный холодильник. Однако внутреннее содержимое совершенно не соответствовало внешнему виду холодильника: на стеклянной полке сиротливо лежали два подсушенных сэндвича с ветчиной, оставшихся со вчерашнего дня, и куча различных полуфабрикатов.
«Прямо как в интернате, - мрачно усмехнулась Эмбер, жуя совершенно безвкусный завтрак».
Она попала в интернат, когда умерла её бабушка, взявшая сироту на воспитание. Они недолго прожили вместе, и Эмбер ни в коем случае не винила старушку, сердце которой не выдержало столь неожиданной кончины сына и невестки. Но немного злилась на неё. Так бывает, когда тебя покидает близкий, и тем более, единственный оставшийся родственник. Она злилась на неё за то, что бабушка оставила её, Эмбер, совсем одну на белом свете, да ещё и в этом ужасном интернате. Но она была безмерно благодарна ей за ту теплоту и заботу, что она получила в доме бабушки, в котором, кстати, и осталась жить после. Иногда Эмбер сожалела, что став совершеннолетней, продала родительский дом, оставшийся ей в наследство. Но она физически не могла там находиться: стоило ей однажды зайти за порог, как ужасная картина снова возникала перед глазами, и её ещё с неделю потом мучали кошмары.
