Вдруг раздался телефонный звонок. Томас снова вздрогнул. Черт, да я становлюсь нервным, подумал он. Покосившись на лежавший рядом мобильник, он прочитал надпись на экране. Фрэнк. Ну уж нет.
Телефон трещал несколько минут, потом смолк. И снова возобновил попытки. И снова. Наконец, Томас сдался.
- Слушаю.
- Том. - Фрэнк вздохнул с облегчением. - Мне позвонила твоя соседка... я... прими мои соболезнования, Том...
«Врежу ей по морде при встрече, - решил Томас», а вслух сказал:
- Спасибо. Это всё, что ты хотел сказать?
- Что?.. - Фрэнк удивился. Потом до него дошло. - Я... Том, я не знал, правда. Неужели ты думаешь, что я бы не сказал тебе? Я не смог бы так поступить.
«Лжец!»
- Тем не менее, тогда вы меня с Бобом оставили одного. Когда Эндрю взорвался, вы бросили меня там, рядом с Джоном.
- Я был зол на тебя. И Боб тоже. Но сейчас все изменилось. Я прошу тебя, поверь мне. Я ничего не знал о Бэтти.
Томас долго молчал. «Лжец, лжец!», билось в его мозгу.
- Хорошо. Верю, - наконец сказал он.
- Серьёзно?
- Да. Конечно, ты бы сказал. Просто я ещё не пришёл в себя.
- Понимаю. Хочешь, я приеду? Составлю тебе компанию.
- Нет, не надо. Сейчас я хочу побыть один. Увидимся завтра в лаборатории. Пока, - И Томас положил трубку.
Он залпом допил джин и усмехнулся. Как легко манипулировать людьми, когда они чувствуют себя виноватыми перед тобой, думал он. Достаточно дать понять им, намекнуть, что все в порядке, и их голос сразу теплеет, становится расслабленным, в нем слышится облегчение. Прощая человека, ты все равно что даёшь ему в долг. И если человек не моральный урод, то он обязательно вернёт его.
«О да, Фрэнк, ты несомненно сделаешь это...»
С этими мыслями Томас заснул.
* * *
Утро выдалось свежим. Даже морозным. Лёгкий иней покрыл уже желтеющую траву, а редкие лужи покрылись корочкой тонкого льда. Потихоньку приближалась зима.
Томас проснулся около шести утра. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что находится в том же положении, в котором и уснул. Сильно болела шея. Но не голова, и это опять-таки, очень удивило Томаса. Он ожидал, что она будет трещать, учитывая то, как вчера надрался. К тому же, врождённая непереносимость алкогольного отравления... но ничего подобного не было.
Он распрямился на диване, вытягивая затёкшие руки и ноги. Негромко хрустнуло, и Томас почувствовал себя ещё лучше. Он встал, и, разминая шею, направился на кухню. Там он соорудил себе завтрак из двух яиц и ветчины. Пережёвывая совершенно безвкусную пищу, Томас думал.
