Их автомобиль, медленно подъезжающий к выстроенным в каком-то особом порядке чумам, не мог остаться незамеченным. Стоило только остановиться и заглушить уставший мотор, как сразу машину окружили незнакомые люди – в основном детвора, жадно всматривавшаяся в прозрачные стёкла.
«Заглядывают, будто чуда ждут», мелькнуло у Ника в мыслях. Он вышел вслед за Ануром и столкнулся уже с другими, более взрослыми жителями этого места. Это были, практически все, мужчины, одетые в странные, похожие на дублёнки объёмные одежды, расшитые или разрисованные – Ник не понял сразу – замысловатыми узорами. Правда, некоторые носили ещё более объёмные меховые шубы, и отчего-то парню казалось, что это больше похоже на то, как если бы они обмотались плотно очень широкими меховыми шкурами.
Некоторые из этих странных мужчин обнимали сердечно Анура, улыбаясь, косясь на его спутника, и размахивая руками для сопровождения своих слов, произносимых ими на непривычном и незнакомом Нику языке. Слова эти резали слух, возвращая молодого мужчину в паническое состояние неизвестности, неопределённости. Но когда эти представители северного народа подошли и к нему, то он услышал обычную русскую чистую речь, правда, с немного странным… акцентом.
Позже, когда пройдёт немного времени, Ник поймёт, что то вовсе не акцент, а особый стиль разговора – когда в предложения впускают только самые главные слова, оставляя все остальные за пределами звука, для силы воображения, живущего у каждого из них в душе. Вот так, представляя невесту, оставляют открытыми лишь её лицо да волосы, заставляя горячего жениха самому рисовать в беспокойных картинках всё то, что скрыто от глаз за толстыми мехами или летними, закрытыми одеждами.
- Да, спасибо… Рад видеть вас… Рад приветствовать… - пытался быть вежливым и внимательным Ник, пожимая ответно крепкие и сухие мужские руки.
А когда все имена уже были названы, двоюродный брат Анура пригласил их в свой чум – огромный, похожий размерами своими на небольшой, привычный нам дом, зато наружным видом своим напоминавший те далёкие времена, когда ещё мамонты топтали ногами своими эти тундровые земли. И в нос растерянному мужчине ударили странные запахи – чего-то кислого, чего-то горького, и даже немытого, разбавляемого пряным ароматом редких засушенных трав да морозным воздухом, проникавшим сюда сквозь отверстие в крыше и в широкую щель откинутого полога.
Здесь путников встретили радостные женщины – все как одна старшие и младшие сёстры Нынэля. Каждая из них была занята своим делом: кто-то готовил, помешивая слишком большим половником парующее варево в казане над костром; кто-то наносил иголкой и ниткой уже примеченные Ником узоры на толстые одежды; а кто-то смеялся, играя с тряпичными куклами.
