«Либо вы контролируете свои мысли, либо это сделают внешние силы. Учтите, что последние обычно негативны».
Мадди Малхотра
За несколько мгновений до того, как мы зашли в темный убогий комедийный клуб, моя голова была заполнена позитивными и вдохновляющими мыслями. Я размышляла о том, чего достигла, еще не взойдя на сцену. Я знала, что хорошо поработала, и была счастлива открыть новую часть себя в процессе подготовки. Но когда я попала в тиски неизвестности и очутилась в состоянии свободного падения, весь позитив моментально испарился. Подбадривающий внутренний голос пропал. Ему на смену пришли голоса всех, когда-либо утверждавших, что я чего-то не могу, и навязчивые мысли: «Что думают обо мне зрители?» Похвала о проделанной работе быстро сменилась на щемящую неуверенность во внешнем виде и способностях. Только когда я смогла выдавить эти голоса из своей головы и заменить их на свой собственный, все начало меняться.
Что звучит в голове, когда просыпается неуверенность? Легче всего расслышать негативные отклики из прошлого. Когда вы недовольны своим телом, мысли и эмоции переносят вас обратно на урок балета, где учитель громко требовал втянуть живот. Когда вы нервничаете перед презентацией на работе, вас возвращает к себе восьмилетней, – помните, когда классный руководитель сказал, что вы никогда не сможете выступать на публике?
Я оглядываюсь на свое детство, и мне кажется, будто я родилась с задатками перфекциониста. Но так ли это? И я вдруг начинаю вспоминать… Родители уделяли много внимания моим оценкам, особенно когда я приносила домой пятерки. Ну конечно! А кто не похвалит ребенка за успехи в учебе? Однако со временем у меня появилась зависимость от заряда эндорфинов, возникающего, когда я угождала другим.
Решение не поступать на юридический факультет далось мне на удивление легко. Я знала, что это не мой путь, и не хотела по нему идти. Но сказать об этом родителям было страшно. Я ненавидела их расстраивать. И чтобы сделать выбор, который им не понравится, потребовалась вся сила, что у меня была. Что еще более странно: после первоначального шока родители поддержали меня. И тревога перед разговором с ними была всего лишь проекцией моих страхов: я боялась не самой их реакции, а того, как, по моему мнению, они отреагируют. Кажется, я углубилась в психоанализ, для которого мне явно не хватает квалификации. Но суть в том, что напуганное и неуверенное сознание – сумасшедшее место, заполненное сомнением и виной. Мне до сих пор не нравится делать то, что не одобряют родители. Их мнение имеет значение при принятии серьезных решений. Но я научилась отличать потребность соглашаться от собственного мнения.
