Дэвид почувствовал, как внутри что-то треснуло, сдерживаемая страсть выплеснулась наружу. Обхватив Мёрдо за шею, он приоткрыл рот, и они переплелись языками. Дышать вдруг стало тяжело.
Он угадал. Этот поцелуй не имел ничего общего с тем давнишним. Незачем себя дурить. Они с Мёрдо не любящие друзья. Они не были и никогда не станут Давидом и Ионафаном. Мёрдо хотел его. И с каждой новой встречей становилось легче, все казалось естественнее.
Дэвид, силясь перевести дух, оторвался от Мёрдо.
— Хочу, чтоб ты меня трахнул.
Сорвавшееся с губ слово — «трахнул» — прозвучало грубо, отвратительно, но в то же время честно. Наконец-то Дэвид огласил затаенное желание, что столь долго ему досаждало.
Мёрдо остолбенел.
— Сомневаюсь, что это хорошая идея.
Дэвида словно окатило холодной водой. Он убрал руки с плеч Мёрдо и попятился. Унижение обожгло щеки.
— Дэвид... — Мёрдо схватил его за руку. — Дэвид... пожалуйста. Дело не в том, что я не хочу. Боже, я очень тебя хочу. Ты должен знать!
— Должен? — обиженно выплюнул он.
Мёрдо разочарованно вздохнул и провел рукой по лицу.
— Впервые в жизни — впервые — я пытаюсь поступить правильно...
— О чем ты?
— О том, что заниматься с тобой сексом — а у тебя это случится впервые, — после рассказа о любви всей твоей жизни, о мужчине, что подвел тебя и предал на глазах у отца, — это плохая идея. Я не могу... Это неправильно.
— Почему? — огрызнулся Дэвид. — Я хочу этого, Мёрдо.
— Потому что я не хочу этого делать, когда ты думаешь о проклятом Уильяме, ясно? Хочу, чтоб наш первый раз, если он вообще случится, был... был... — Он вроде бы лишился дара речи.
— Каким? Скажи.
Мёрдо вздохнул.
— Нежным.
— Нежным?
— Да, — произнес он сквозь стиснутые зубы.
— Господи, Мёрдо, я не какая-то непорочная дева в первую брачную ночь! Мне двадцать шесть лет, и я сделал столько минетов в подворотнях, что уже и не сосчитаешь. Мне не нужна нежность. Господи, да я не заслуживаю нежности.
Мёрдо смерил его яростным взором. Дэвида посетило ощущение, что он сказал нечто неправильное. Он приготовился к тому, что Мёрдо обрушит на него весь свой гнев, но вместо этого Мёрдо ударил кулаком в стену.
— Господи Иисусе! — возопил Дэвид. — Какого дьявола ты творишь?
Он бросился к Мёрдо и осмотрел дрожавшую руку, сбитые костяшки кровоточили. Мёрдо выдернул руку из хватки.
Дэвид кинул взгляд на стену.
— Штукатурка треснула!
— Прости, — буркнул Мёрдо. — Я все исправлю.
— Я не о том... Боже, твоя рука, Мёрдо! О чем ты только думал? Что такого я сказал?
