Борясь с приступом тошноты, Дэвид сглотнул. Арест епископа Клогерского, пойманного в публичном доме в компрометирующей ситуации с солдатом гренадерского полка, стал крупнейшим скандалом за последние годы. В особенности после того, как епископ нарушил условия освобождения и сбежал. Это поразило общественное воображение. Люди говорили об этом деле так, словно содомия ответственна за все беды мира. Словно действия двух мужчин в личных покоях каким-то образом просачивались через окна, через трещины в стенах и заражали всех этим пороком.
Но стоило ли изумляться людскому мышлению? В конце концов, Дэвиду с детства внушали то же самое. И он в это верил. Его убедили, что тяга к этому акту и вожделение мужчин, — это признак слабой грешной натуры. Нечто такое, что следует пресекать любой ценой.
Это изменилось? Он сам изменился?
Раньше, услышав, как люди насмехались над содомитами и мужеложцами, он испытывал лишь стыд и самоотвращение. Однако в последнее время — после разразившегося скандала с епископом — он ловил себя на том, что злился, когда слышал подобные суждения. Злился, что люди считали, будто они вправе знать, что творится за чужими закрытыми дверями. Злился, что они хотели рвать людей на части, даже винили ситуацию в стране. Они полагали, что мужчины, совершавшие эти акты, обезумели из-за разврата и похоти.
Они якобы знали, что чувствует мужчина в такой ситуации...
— Ты в порядке?
Дэвид, вздрогнув, заметил, что на него с обеспокоенным видом глядел Мёрдо.
— Да... Я в порядке. Ужасное дело. Я имею в виду Лондондерри.
Мёрдо нахмурился.
— Не следовало вот так все разбалтывать. Временами я забываю, что ты отличаешься от людей, с которыми я обычно общаюсь.
Речь шла об аристократах. Об аристократах и политиках. О людях, наделенных властью и влиянием.
— А твои друзья не находят это возмутительным?
— Я не считаю этих людей друзьями. И нет, для них это наивкуснейшая сплетня.
Интересно, к какому выводу пришел Мёрдо? Что Дэвид безнадежно наивен?
— Слушай, тебе очень хочется допить эль?
Неожиданная смена темы застала Дэвида врасплох.
— Нет, не очень.
— Тогда, может, уйдем? — Мёрдо покосился на Дэвида. — Если ты не против, я бы с удовольствием взглянул на твою квартиру.
Дэвид не колебался ни секунды. Он поставил кружку и слез с табурета.
— Ладно. Идти всего несколько минут.
Мёрдо мигом расплылся в удивленной улыбке.
— Хорошо, — произнес он так, будто согласие стало для него неожиданностью. — Хорошо, это хорошо.
