— Доставка, — сообщает он и идет открывать.
Еда так вкусно пахнет, что рот наполняется слюной. Я выхватываю из рук Ильи коробку с пиццей. Горячее тесто обжигает пальцы, начинка тает на языке.
— Мы не накроем на стол? — Илья смотрит на меня вопросительно и слегка насмешливо.
— Не-а… — отвечаю я с набитым ртом. — Ешь, так вкуснее.
К счастью, он не возражает. На столе вместо тарелок открытые коробки с роллами и пиццей и баночки с соевым соусом и маринованным имбирем, одноразовые палочки и салфетки. Я наслаждаюсь воспоминаниями и таскаю у Ильи из-под носа роллы.
— Мои вкуснее? — смеется он.
— Конечно. А ты не знал? Попробуй.
Протягиваю ему ролл из той коробки, что ближе ко мне — подношу на палочках ко рту. Он медленно и задумчиво жует ролл.
— Да, ты права, вкуснее, — соглашается он.
И точно так же подносит к моим губам кусочек из своей коробки.
Мы дурачимся: прячем за напускной веселостью то, что волнует нас сильнее, чем еда. И все же наступает момент, когда откладывать разговор бессмысленно. Я осталась здесь из-за просьбы Ильи. И не для того, чтобы пообедать. Мы оба знаем, что нас влечет друг к другу.
Как женщина, я жду инициативу от Ильи. Теперь он знает все: я неопытна и напугана. Пусть прошло много лет, я все еще помню тот липкий страх, отвращение и боль. Если Илья передумает, я его пойму.
— Оставь, — говорит он, когда я хочу убрать со стола. — Потом. Иди ко мне.
Он увлекает меня на диван, усаживает рядом, обнимает за плечи.
— Ты напряжена, Тами, — говорит Илья. — Боишься?
— Не знаю, чего от тебя ждать, — признаюсь я. — Вроде бы понимаю, что если бы хотел изнасиловать, то не остановился бы… И все же…
— Прости. — Он целует меня в макушку. — Мне показалось, ты хочешь поиграть в недотрогу. Может, просто скажешь, чего ты ждешь?
— Чуда? — Я не уверена в собственных желаниях. — Только не знаю, что будет чудом… Секс с тобой или развод.
— Можешь рассказать, как это случилось?
«Это» — изнасилование. Илья деликатен, и все же я ждала вопрос.
— Не хочу повторять ошибку, — добавляет он. — Если буду знать, чего не стоит делать, будет проще.
— Ничего особенного. — Я тщательно подбираю слова, чтобы наш разговор не превратился в сеанс психотерапии. — Я училась в девятом классе, а он был старше и намного сильнее. Да и много ли надо сил, чтобы скрутить перепуганную насмерть девчонку? Было больно, мерзко и стыдно.
— И заявление, надо полагать, ты не писала…
Замечаю, что Илья напрягся: мышцы закаменели, а рука, ласково гладящая меня по плечу, замерла.
