Не знаю, чего конкретно она пыталась от меня этим добиться, но глядя на угадывающиеся под узкой юбкой явно подкачанные ягодицы, желаемого для их обладательницы эффекта я не испытал. Разве что поднявшуюся со дна души удушливую волну искреннего презрения и ненависти, заставившую меня самого неспешно встать из-за стола и проследовать за объектом своих нынешних проблем крадущейся поступью одержимого убийцы.
И, видимо, я слишком уж бесшумно передвигался, по большему счёту, на подсознательных инстинктах, чем на осознанных, поскольку и Ника заметила моё к ней приближение уже после того, как остановилась у окна и интуитивно обернулась. Естественно, дёрнувшись и едва не подскочив на месте, когда увидела моё полуозверевшее лицо, уже почти нависшее над ней едва не впритык.
— Если ты не прекратишь ебать мне мозги своими излюбленными приёмчиками и не скажешь, чего добиваешься всем этим фарсом, я просто возьму тебя за патлы и выкину в это окно. И поди потом всем докажи, что это сделал я, а не ты сама в порыве бесконтрольного припадка.
— Я тебе уже говорила, Арслан, далеко не раз и не два. — удивительная смелость, вернее даже, граничащая с безумием. Она не только не попыталась отшатнуться или отступить от меня на безопасное расстояние, но и упрямо уставилась мне в лицо, часто заморгав и с трудом сглатывая подступивший к горлу комок страха. — Я вернулась сюда только из-за вас. Из-за Эмина и тебя. Вы — единственный смысл моей жизни и всегда им были. Я просто… Просто уже не могу так существовать. Сходить с ума на расстоянии из-за невозможности увидеться, поговорить и выпросить прощения.
— Лгунья… Беспринципная и бессовестная лгунья. — я процедил свои обвинения сквозь зубы и жёсткий оскал, всё ещё сдерживаясь благодаря какому-то чуду, чтобы и вправду не схватить её за волосы и не долбануть этой безупречной лживой маской по звуконепроницаемому стеклу ближайшего к нам окна. — Ты можешь хотя бы раз признаться, как есть, без всего этого грёбаного пафоса и неуместных прелюдий низкопробного пошиба?
— В чём признаться? Что хочу быть всегда рядом с вами? Что хочу вернуться в семью единственно любимых и дорогих мне людей.
— Нет, блядь! — не знаю, как не сорвался в крик и не схватил её снова за горло поверх этого карнавального ошейника, чтобы впечатать в стеновую панель у окна или в само окно. Но не прохрипеть ей в глаза звериным рыком всё-таки не смог, как и не ударить ладонью по оконной раме рядом с её головой. — Ты хочешь вернуться не в семью, а снова погреть свои жадные ручонки на наших банковских счетах. И ничего более эффектного, чем добраться до них через Эмина не придумала. Одно только непонятно, откуда у тебя вообще взялась эта безумная уверенность, что ты сможешь что-то урвать или хотя бы отстоять в суде свои материнские права?
