— Я знаю один очень действенный способ, который может снять любое физическое недомогание, включая головную боль. Действует на раз и безотказно.
Я даже прищёлкнул пальцами перед тем, как стащить с себя чёрную косуху и расстегнуть на джинсах ремень. Причём раздеваясь и выговаривая каждую фразу с намеренной неспешностью. И не забывая при этом следить за реакцией оробевшего Воробушка. Как она всё больше и больше теряла смелось, уверенность и… бдительность.
Да, она боялась меня. И боялась вполне обоснованно. Но куда сильнее её пугали собственные порывы с бесконтрольными желаниями, которые она не могла от меня скрыть, как бы не пыталась и не старалась. Я не просто их видел в её широко распахнутых глазках, я это чувствовал — собственной кожей и воспалёнными нервами. И дурел от этого ещё больше, как от сильнейшего в мире афродизиака, накачивающего мой член и горячей кровью, и жгучими судорогами чистейшей похоти за считанные секунды. Правда, в полупьяном состоянии к привычным ощущениям примешивалась лёгкая анестезия из дурманящей эйфории. Когда вроде как уже находишься на вершине зашкаливающего безумия и уже просто упиваешься шторящими тебя ощущениями. Кончаешь эмоционально, но не физически.
— Вы меня пугаете… пожалуйста!
Видимо, она всё это читала по моему лицу, а может тоже ловила часть моего безумия. Оттого и теряла последнюю решимость, наблюдая неотрывно, будто под воздействием мощного гипноза, как я к ней приближаюсь, раздеваясь на ходу и меняясь прямо на глазах.
— Только пугаю? И всё, Сэрче? Больше ничего? Ты ничего ко мне, кроме страха не испытываешь? И ничего не хочешь со мной сделать или, чтобы я что-то сделал с тобой?
На последней фразе я подхватил у изножья кровати край одеяла и просто сдёрнул его в сторону. После чего встал на матрац коленями и окольцевал ласковым захватом ладони горячую лодыжку вконец оторопевшей Юльки. Скользнул по её зажатой фигурке в белой ночнушке слегка раздражённым взглядом и одним выверенным движением руки подтянул её за ногу буквально под себя. Испуганный и уже такой знакомый вскрик сладко резанул по слуху и вздувшейся головке члена. А немощная попытка Воробушка упереться в мою грудь дрожащими ладошками, чтобы хоть как-то меня остановить, отозвалась возбуждающей вспышкой по чувствительной коже с прямой телепортацией в мошонку и уже полностью одеревеневший фаллос.
— Сколько раз я ещё должен это повторить, Сэрче?
Я мог поклясться ещё пару минут назад, что успел протрезветь едва не окончательно. Но сейчас, блядь… В голове так шумело, а глаза и кожу жгло такими убойными накатами бесконтрольной похоти, что иначе, как сильнейшим наркотическим опьянением это и не назовёшь. И чем осязаемей были наши прикосновения, тем глубже, острее и проникновеннее меня крыло собственной одержимостью. Почти такой же, как в нашу самую первую ночь. Но, кажется, сегодня разросшейся до более необъятных пределов.
