– Дураком меня выставил лучший друг. Я ненавижу тебя за это, Антарес. Ты мне сделал очень, очень больно. У меня ноет в груди.
Сириус опустился передо мной на колени и поднял мокрое лицо:
– Это слёзы, Антарес. Ты заставил призрака плакать.
– Сириус, прости меня, я ведь…
– Кажется, ты придумал способ убийства призраков. Убийства разочарованием… Я умираю, Рес.
– Что за глупости…
Странный золотой свет ослепил меня. На месте Сириуса остались сияющие пылинки, медленно оседающие вниз.
Разочарование расщепило его.
Я вспомнил, как когда нам попадались совместные смены на крыше, мы приносили плед, фонари, книги, и читали звёздам истории о людях. Тогда у Сириуса и появилась мечта стать главным в городе, чтобы пробудить призраков к жизни. Сделать так, чтобы они захотели счастья.
– Сириус… Я не хотел, чтобы ты вредил человеку, – пробормотал я.
И остался один в кромешной тьме. Эль тоже исчезла, но от неё и пылинки не осталось.
Стоит ли говорить, что дальнейшее моё существование, и раньше лишённое смысла, стало бесполезным вконец?
***
Говорят, наши воспоминания – в тёмном, тёмном страшном подвале. Это метафора, а ведь меня, и правда, словно чей-то голос зовёт в подвал, обещает рассказать правду. Я его не слушаю, потому что так не бывает.
Призраки одиноки, в этом их судьба. Они не должны ни на что надеяться и, когда приходит их черёд, им следует покорно вымаливать у звёзд сияние: может быть, они когда-нибудь простят и вернутся на чёрные пустые небеса.
Всё в доме после погрома на своих местах: время навело порядок. Но на полках чего-то не хватает: волшебного, бумажного. Книг не вернуть. Во всём городе больше нет ни одной.
А были ли они?
Было ли вообще это всё? Хочется, чтобы не было – Сириуса, моего бедного наивного друга с красивой улыбкой, которого я предал, и зеленоглазой Эль, человека, которого я смертельно обидел.
– Эль, я подарю тебе своё имя, – говорю я, обращаясь к потолку. Из квартиры выходить страшно, да и звёзд больше нет. Горло стягивает невидимая цепь, потому что призраки за стенами слушают меня: – Имя – самое дорогое, что у меня есть, и оно больше не нужно. Нужно только твоё прощение. И доказательство, что ты – есть. Ты – не плод больного воображения. Пусть я сгорю от вины! Зато у меня было такое приключение! О чём ещё может мечтать призрак?
Я ещё раз осматриваюсь: ничего не напоминает о её появлении. Выбиваю из подушки пух, рву обои, бью посуду на кухне. Вижу кружку, из которой пила Эль, и её тронуть не решаюсь.
