— Нет, — я встала из-за стола. — Предложение Лео я не приму. Прости.
Встал и отец. Он отодвинул стул так резко, что тот опрокинулся.
— Не смей, — отец старался говорить спокойно и весомо, хотя голос его дрогнул и стал визгливым, а лицо так покраснело, что, казалось, кровь вот-вот брызнет из всех пор. — Я не часто прошу от тебя дочерней покорности. Но этот момент настал. Отец Лео был моим другом. Испокон веков цеховые мастера заключали браки между своими детьми. Именно этого я жду от тебя — этого ждет весь город!
— Сейчас не те времена… — попробовала возразить я, но отец не слушал.
— Знаешь, что будет, если ты откажешься? От нас все отвернутся. Будут тыкать в тебя пальцем и говорить, что ты подвела отца. Мы будем голодать. Жить в нищете. А ты пойдешь работать в прачечную, потому что нищенку никто не захочет брать в жены.
— Я могла бы продолжать работать в госпитале, — я сделала еще одну попытку, и напрасно, потому что отец лишь больше разошелся.
— Ах да, в госпитале! — отец саркастически поднял брови. — Вижу, тебе не терпится умчаться в столицу, к доктору-шарлатану, развивать эти свои… странные способности! Ну и пожалуйста! Поезжай. Не думай обо мне. Пусть старик-отец погибает в одиночестве, от голода и холода, и некому будет подать ему стакан воды в последний миг!
Он приложил руку к сердцу и тяжело задышал, прикрыв глаза. Я подавленно молчала. Отец понял, что победил.
— Я всем для тебя пожертвовал, — сказал он тихо, не глядя на меня. Выполнял твои прихоти. Позволил работать в мастерской. Отпустил в столицу на полгода. Не привел в дом мачеху. Конечно, будь жива Анна, она родила бы мне сына, и тогда все было бы по-другому. Но теперь прошу, будь хорошей девочкой.
Он глянул умоляюще, но тут же нахмурился.
— Майя, ты согласишься. Вечером мы заключим брачный договор. В противном случае… — он замолчал, стараясь придумать новую кару, но ничего не придумал и повысил голос. — Иди в сад, я сказал! Лео ждет.
Больше возражать я не смела.
Я стремительно вышла из комнаты. В коридоре прислонилась лбом к холодному косяку и постояла так с минуту, приводя мысли в порядок.
Отца я любила, но в этот миг он вызывал у меня не только жалость, но и брезгливость, и я себя за это ругала. Стыдно! И противно…
Что, если не послушаюсь? Все будет именно так, как описал отец. Я подведу его, разочарую знакомых. На меня будут показывать пальцем. Но это не самое страшное…
Так ничего и не придумав, я вышла в сад. Каждый шаг давался с трудом.
