— Довольно, — резко ответил Шамис. Он поднялся из-за стола и приблизился к лейре. — Да, я женат, и моя жена находится в Шамисе. Она воспитывает наших детей, и, хвала Богам, что это так. Но я не там, я здесь. И мое сердце со мной. Оно бьется в моей груди, и бьется чаще, когда я думаю о вас, Ирэйн. Вы не слепы и не глупы, потому понимаете, отчего я стараюсь угодить вам и сделать заточение хоть немного приятней. И почему на прогулках вас сопровождаю я сам, вы тоже прекрасно понимаете.
Лейра тоже поднялась из-за стола и отошла к окошку, вновь увеличив расстояние между ними. Она поджала губы и отвернулась, отчаянно отыскивая повод к прекращению опасного разговора.
— Вы дороги мне, Ирэйн, — продолжал риор, неспешно приближаясь к узнице. — В Архон, я влюблен в вас! И что в том, что я желаю быть близок с вами? Вы не девица, я взрослый мужчина…
— Я — узница! — воскликнула женщина, опять увеличивая расстояние между собой и риором. — Мы слишком в разном положении, чтобы говорить о какой-то связи. И я не хочу, чтобы вы использовали меня, как утешение в отсутствии супруги…
— Что за глупость, лейра Дорин! — воскликнул Дин-Шамис. — Вы не нужны мне, как утешение! Если бы мне не хватало постельных утех, я бы уже побывал в Тангоре и нашел там себе развлечение. Мне нужны вы!
— Но мне никто не нужен, — ответила узница, глядя на смотрителя крепости. — Прошу вас, оставьте мне мое уединение. Что бы ни руководило вами, это не приведет ни к чему хорошему. Не нужно ваших даров и признаний. Найдите себе иное развлечение, а меня оставьте в покое.
Шамис наблюдал за женщиной, покусывая губы. Он злился, и не пытался скрыть этого. И все-таки он остановился, более не преследуя узницу, ускользавшую от него каждый раз, стоило ему приблизиться.
— Стало быть, вам не нужно моих даров? — спросил риор.
— Не нужно, — кивнула лейра, настороженно наблюдая за своим преследователем.
— И я вам не нужен.
— Ни вы, ни кто-либо другой, — подтвердила она.
— Хорошо, — кивнул в ответ Дин-Шамис. — Значит, таков ваш ответ.
Она промолчала. Смотритель подошел к столу, поднял поднос, но темницу покинуть все еще не спешил. Его взгляд скользил по узнице, будто заново изучая ее. Наконец мужчина усмехнулся, и в этой его кривоватой ухмылке не было и тени смирения. Он не принял ее отказа. Ирэйн поняла это сразу, как только увидела недобрый огонек в глазах своего надзирателя. Узнице было отказано в праве иметь свое мнение.
— Вам стоит подумать еще раз, — произнес Дин-Шамис. — Я помогу вам принять верное решение, которое устроит нас обоих.
